Испанский шанс для пуалю

Когда заходит речь о вооружении французской армии в годы Первой мировой войны, прежде всего вспоминается что-то большое — тяжёлые орудия «Шнейдер», танки «Сен-Шамон» или «Рено» FT, реже заходит речь о французских винтовках или произведённом на велосипедной фабрике ручном пулемёте «Шоша», а уж про закупавшиеся в Испании небольшие и невзрачные пистолеты «Руби» и вообще говорят в последнюю очередь. Между тем, для многих французских солдат именно они должны были стать последним шансом в тесноте окопной схватки.

Дитя патентных войн

К концу XIX века от некогда великой Испанской империи остались лишь воспоминания. Казалось, что и век славы испанских оружейников тоже миновал, но это не мешало местным производителям охотно браться за копирование или «творческую доработку» удачных образцов, созданных в других странах. Дополнительным стимулом служила особенность тогдашнего испанского патентного законодательства. Формально патент выдавался на 20 лет, но гарантирована была лишь двухлетняя («менее трёх лет» в законе от 16 мая 1902 года) его защита, после чего требовалось не только платить ежегодный взнос, но и предъявлять сертификат, что производство данного продукта действительно налажено в Испании. Ну, а если производства нет — извините!

Если в европейском масштабе главным оружейным центром к тому времени стал бельгийский Льеж c окрестностями, то «Испанским Льежем» по праву можно было считать небольшой городок Эйбар в Стране Басков. Оружейным производством в городе занималось множество мелких мастерских, которые в основном производили револьверы и ружья; на что-то более сложное — например, на первые самозарядные пистолеты — их возможностей просто не хватало.

Ситуация изменилась в 1900 году с появлением знаменитого «Браунинга» №1. Этот пистолет отличался не только компактностью, но и отличной, по меркам того времени, технологичностью. Не удивительно, что довольно скоро множество фирм и даже просто небольших мастерских принялись клепать нелицензионные копии «Браунинга», а то и просто собственные поделки «по мотивам». Разумеется, руководству бельгийской «Фабрик Насьональ» этот процесс не очень нравился, но, попытавшись перекрыть хлынувший на рынки поток испанских пистолетов, бельгийцы столкнулись сразу с несколькими проблемами.

Проблему номер один звали Педро Кареага (Pedro Careaga). Этот молодой испанский оружейник, заинтересовавшись новомодными самозарядными пистолетами, уже в 1906 году зарегистрировал свой первый патент на собственную конструкцию — хотя черты «Браунинга» в ней просматривались, оригинальных узлов было более чем достаточно, чтобы считать пистолет оригинальной разработкой. При этом Педро сначала попытался действовать «по-хорошему», посетив Бельгию, но… в патенте ему там отказали, зато вскоре в одном из пистолетов «Браунинг» появилась предложенная Кареагой схема крепления ствола без муфты.

Что и в каких выражениях — а испанский язык богат на ругательства — подумал обо всем этом Педро Кареага, бумага не сохранила. Известно лишь, что вернувшись в Эйбар, он с удвоенной энергией занялся конструированием самозарядных пистолетов — благо, нашлись люди, решившие сделать ставку на молодого конструктора. Это были механик Хуан Эсперанса (Juan Esperanza Salvador) и торговец бритвами и лезвиями Педро Унсетабарренчеа (Huan Pedro Uncetabarrenechea y Cendoya), в 1908 году основавшие компанию «Эсперанса-и-Унсета» (Esperanza y Unceta), которая со временем вырастет в одну из известнейших испанских оружейных компаний «Астра». Именно сотрудничая с будущей «Астрой», Кареага в 1910–1911 гг. разработал новый компактный пистолет, получивший название «Виктория» (Victoria). Он получился крайне удачным и технологичным, и производством занялся целый ряд эйбарских фирм и фирмочек.

Второй проблемой для бельгийцев стал тот факт, что столкнувшись с их юридическими претензиями, эйбарские производители не ушли в глухую оборону или не стали делать вид, что ничего не происходит, а в июне 1912 года собрались и приняли решение совместно оплатить юридические расходы по борьбе с бельгийцами. В первоначальном списке значилось 10 фирм, через месяц к ним добавились и другие.

В результате испанцы выяснили — хотя «Фабрик Насьональ» действительно оформила в Испании патенты на пистолеты Браунинга, реально ни принадлежащая британцам из «Виккерса» старая фабрика «Эускальдуна» (Euskalduna), ни некий дон Рафаэль Перес в Мадриде производством пистолетов на территории Испании не занимались. А раз так — бельгийцы стали нарушителями испанского патентного права, и у дона Кареаги имелись большие вопросы по поводу использования его идей в изделиях «Фабрик Насьональ». Возможно, будь у бельгийцев больше времени, разница в весовых категориях сыграла бы свою роль, но в 1914 году началась Первая мировая война, и у «Фабрик Насьональ» появились дела поважнее тяжбы с какими-то испанскими ремесленниками.

А вот у самих испанцев дел заметно прибавилось. В том же славном городе Эйбаре существовала небольшая фирма «Габилондос-и-Уррести» (Gabilondos y Urresti). В число собравшихся в 1912 году они не входили, поскольку на тот момент потихоньку пилили револьверы «Наган», «Кольт» и другие. Когда первую атаку бельгийцев удалось отразить, «Габилондос-и-Уррести», как и многие другие эйбарцы, облегчённо выдохнули, занявшись производством своих вариантов «Браунинга» от Кареаги. В тот момент вряд ли кто мог предсказать, что фирма, в которой на 1907 год трудилось всего четыре человека, сделала шаг к мировой известности под торговой маркой «Льяма» (Llama).

Первый пистолет будущей «Льямы» отличался очень оригинальной системой зарядки — магазин был несъёмный, и девять патронов требовалось заряжать по одному, предварительно сдвинув накладку рукояти. Следующий вариант имел классический вид — именно он получил название «Руби» (Ruby).

Между тем, в соседней Франции очень быстро выяснили, что война, в мечтах генералов обещавшая стать быстрой и манёвренной, превратилась в позиционное сидение, изредка прерываемое яростными стычками в траншеях и воронках. На вооружении французской армии состоял револьвер «Лебель» Mod.1892, в арсеналах хранилось несколько тысяч старых револьверов Mod.1873 и Mod.1874, запасы которых очень быстро исчерпались. Заказанные в США 5000 пистолетов «Кольт» M1911 проблему явно не решали. Здесь и пришла очередь Испании, которая имела с Францией общую сухопутную границу, производила недорогие пистолеты и была готова отгружать их почти в любых количествах, лишь бы платили.

Звёздный час оружейников Эйбара

Вскоре заместитель министра вооружений Франции Альбер Тома (Albert Thomas) создал ряд закупочных комиссий, отвечающих за приобретение оружия. После некоторых первоначальных заказов на 8-мм револьверы, заключённых с испанскими фирмами, французы вошли в контакт с «Габилондос-и-Уррести», привлечённые их пистолетом «Руби». В мае 1915 года был подписан первый контракт на поставку 10 000 пистолетов в месяц, который четыре месяца спустя был расширен до 30 000 единиц в месяц.

Для «Габилондос-и-Уррести» этот сорванный джек-пот стал поводом как для радости, так и для головной боли — производственные возможности крохотной фирмы явно не соответствовали желаемым объёмам. В результате вкусным заказом пришлось делиться. Первоначально привлекли четверых субподрядчиков — «Армерия Эльгобаресса-и-Сия» (Armeria Elgobaressa y Cia), «Эчеаласа-и-Винсинай-и-Сия» (Echealasa y Vincinai y Cia), «Ихос де Анхель Эчеверрия-и-Сия» (Hijos de Angel Echeverria y Cia) и «Ираола Салаверрия-и-Сия» (Iraola Salaverria y Cia). Каждый из них должен был производить 5000 пистолетов в месяц для «Габилондос-и-Уррести», которая контролировала общее качество и отправляла оружие во Францию. Условия контракта оговаривали, что субподрядчики будут оштрафованы за любое невыполнение месячной квоты, а вот любое количество пистолетов, произведённых сверх оговорённых 5000, будет приобретаться «Габилондос-и-Уррести» по стандартной цене.

Однако месячный заказ в 30 000 пистолетов стал только началом. Вскоре «Габилондос-и-Уррести» пришлось привлекать новых контрагентов, число которых достигло пяти десятков, при этом часть эйбарских фирм начала работать с французами напрямую. Кроме французов, недорогим пистолетом заинтересовалась итальянская армия. В 1914 году производство короткоствольного оружия в Эйбаре составило 399 276 единиц, в 1916 году — 682 535, а в 1917 году — 708 550. Далеко не все эти пистолеты были типа «Руби», но уж точно «Руби» составляли весьма весомую часть — только французский военный заказ в итоге превысил 700 000 единиц. После Великой войны как французские, так и оригинальные испанские пистолеты разошлись от Финляндии до Сербии, а далее — по всему миру.

Конечно, при таких объёмах производства говорить о стабильном качестве не приходилось. Французы лишь более-менее следили, чтобы у пистолетов производства одной фирмы присутствовала какая-то взаимозаменяемость по запчастям. Благодаря конструктивной простоте качественно сделанные «Руби» считались вполне надёжными, но далеко не все производители, оказавшись в условиях, когда «война всё спишет», стремились держать планку качества на должном уровне.

В любом случае, зачастую именно этот маленький, неказистый и далеко не самый мощный пистолет мог оказаться в кармане у французского связиста, артиллериста, да и просто пехотинца-окопника, пожелавшего иметь в дополнение к винтовке что-то более компактное и пригодное к специфической траншейной войне. При всех справедливых и несправедливых претензиях «Руби» стал именно тем оружием, которое французские солдаты смогли получить в нужный момент и в достаточных количествах. Он оказался на своём месте.

Мартин Ковачек
WARSPOT.RU