Гранаты против танков

С момента появления на полях сражений танков одним из главных пехотных средств борьбы с ними стали ручные гранаты. Уже к концу Первой мировой войны связки ручных гранат и тяжелые «ручные подрывные заряды» (основное предназначение последних – проделывание проходов в искусственных препятствиях) являлись привычным противотанковым оружием ближнего боя.

Задача не для слабых

Дальнейший опыт «малых» и гражданских войн (в том числе в России и Испании) подтвердил, что в противотанковой обороне ручные гранаты играют не последнюю роль. В советском «Наставлении по стрелковому делу» 1935 года, например, давалось описание изготовления связок ручных гранат обр. 1914/30 г. и обр. 1933 г.: гранаты связывались бечевкой или проволокой по три или по пять штук так, чтобы рукоятка центральной смотрела в одну сторону, а других – в противоположную. Оборонительные гранаты типа Ф-1 или Мильса связывались плотно в мешке. Есть примеры использования советскими бойцами связок ручных гранат против японских танков на Халхин-Голе в 1939 году.

Связки гранат казались удобным решением, тем более что могли применяться и для уничтожения укрепленных огневых точек, и для подрыва заграждений – предусматривалось, например, привязывать к ним веревки с грузиками для «зависания» на проволочном заграждении.

Связка из пяти ручных осколочных РГД-33 весила около 2,5 кг, забросить такой груз на 15 м да еще из положения лежа или с колена мог не каждый. Реальное поражение танку фугасные гранаты или связки могли принести только при попадании на корму (на крышу моторного отделения) или под гусеницы и по ходовой части танка, когда они играли роль своего рода «быстро устанавливаемой мины». Поэтому и метать их нужно было, оказавшись сзади или сбоку танка, так что действия истребителей танков с гранатами на открытой местности часто оказывались самоубийственными. Связка гранат позволяла остановить машину, но далеко не всегда уничтожала ее – застопорившийся танк нужно было брать под огонь других, более действенных средств.

Старший политрук Железовский описывал эпизод действий 12-го стрелкового полка 53-й стрелковой дивизии под Малоярославцем в октябре 1941 года: «Утром этого же дня (17 октября. – С. Ф.) появились два танка противника, а вечером появились еще 17 танков, которые прошли через Черкасово на Малоярославец. Вести борьбу с танками нам нечем было… Пехоту мы задержали и оттеснили в Черкасово. Танки прошли на Малоярославец и через некоторое время стали проходить обратно. К этому времени я в лесу разыскал бутылки с КС – 40 штук. Организовал группу подрывников. Под первый танк бросил связку снарядов. Повредил танк. В последующем в танки были брошены бутылки, но неудачно. Танки ушли и на буксире утащили подбитый танк».

Осколочные ручные гранаты имели дистанционный взрыватель, и их применение требовало не только меткого броска, но и хорошего расчета – иначе гранаты взорвались бы раньше, чем танк наехал на них, или после того, как проехал над ними. При попадании на крышу гранаты могли просто отскочить от брони, прежде чем взорвались бы.

Однако связки ручных гранат – средство, легко и быстро «готовящееся» в самих войсках из имеющихся осколочных гранат, – продолжали применяться на протяжении всей Великой Отечественной войны. Справедливости ради отметим, что и противник широко использовал такие связки в своей системе противотанковой обороны.

Тяжелые фугасные

Специальные противотанковые гранаты с ударными запалами мгновенного действия появились уже в 1941 году – их разработке и введению способствовал опыт Советско-финляндской войны. Когда в системе Наркомата боеприпасов было создано специализированное конструкторское бюро ГСКБ-30 под руководством Н. П. Белякова при заводе № 58 им. К. Е. Ворошилова, оно начало работы по новой осколочной гранате, противотанковой и противотанковой зажигательной гранатам. Противотанковые ручные гранаты этого периода представляли собой тяжелые снаряды фугасного действия. Поначалу отрабатывалась сравнительно легкая граната массой 850 г, но ее пробивное (точнее – проламывающее) действие было явно недостаточным – поражалась броня толщиной не более 10 мм. И в 1940 году на вооружение РККА поступила РПГ-40 ударного действия, созданная М. И. Пузыревым в ГСКБ-30. Противотанковые фугасные ручные гранаты отличались от противопехотных осколочных не только большим весом, но и большим коэффициентом наполнения: они имели тонкостенный корпус, а масса заряда взрывчатого вещества составляла 50–60% от общей массы гранаты.

РПГ-40 могла пробивать броню толщиной до 20 мм. В рукоятке помещался инерционный запал мгновенного действия с ударниковым механизмом и предохранительной чекой. Перед броском в осевой канал корпуса – по образцу ручной осколочной гранаты РГД-33 – через отверстие в крышке вставлялся детонатор.

Но по «бронебойному» действию граната уже вскоре перестала удовлетворять изменившимся требованиям противотанковой обороны – при взрыве на поверхности брони толщиной свыше 20 мм она образовывала лишь вмятину, не вызывая опасных отколов с внутренней стороны. Однако в начальный период войны РПГ-40 оставалась важным средством ПТО в пехоте, тем более что в боевых танковых подразделениях вермахта еще использовались легкие танки Рz.II, Pz.38(t), Pz.35(t).

Заказы на производство гранат распределялись среди многих заводов, срочно переводившихся на производство военной продукции. Это, естественно, рождало проблемы. В докладе первого секретаря МК и МГК ВКП(б) А. С. Щербакова от 6 декабря 1941 года о производстве гранат московскими заводами говорилось следующее: «Неудовлетворительное выполнение плана по РПГ-40 объясняется, с одной стороны, эвакуацией ряда предприятий, изготовляющих детали к этой гранате (заводы КИМ и № 191), и, с другой стороны, тем, что бюро комплектации НКБ не занималось работой предприятий… Без гранат, и в первую очередь противотанковых гранат, сейчас воевать нельзя. Мы обязаны дать фронту, всем нашим бойцам столько гранат, сколько нужно. А в ноябре по корпусам гранат план не выполнен, а по снаряжению гранат дело обстоит архиплохо. С большими трудностями развертывается снаряжение гранат РПГ-40 и РГД-33. Лишь со второй половины ноября выпуск гранат начал возрастать изо дня в день».

В 1941 году М. И. Пузырев на основе РПГ-40 создал РПГ-41 с увеличенным до 1400 г зарядом ВВ и повышенной до 25 мм бронепробиваемостью. Граната прошла полигонные испытания в апреле 1941-го. Хотя РПГ-41 приняли на вооружение, уменьшившаяся дальность броска (до 10–15 м у РПГ-41 и до 20 м у РПГ-40) не способствовала широкому ее применению (масса гранаты увеличилась до 1800 г против 1200 г у РПГ-40).

В июле 1941 года военный совет Северного фронта дал задание на разработку ручной противотанковой гранаты для постановки на производство на предприятиях Ленинграда. 10 июля бюро Ленинградского ГК ВКП(б) приняло постановление об изготовлении в течение месяца 100 тысяч ручных противотанковых гранат. Изобретатель А. Н. Селянкин на основе осколочной РГД-33 при участии ее конструктора М. Г. Дьяконова создал фугасную противотанковую гранату с увеличенным до 1 кг зарядом взрывчатого вещества, также получившую обозначение РПГ-41, но известную и под обозначением РГД. Гранаты снаряжали чешуированным тротилом, набивая его в корпус деревянными колотушками. Уже в 1941 году было выпущено около 798 тысяч таких гранат (всего ленинградские предприятия отправили на фронт 3 млн 150 тыс. ручных гранат). В сентябре 1941-го в мастерских Артиллерийского научно-исследовательского морского института в Ленинграде по предложению военинженера 2-го ранга Денисова изготовили партию фугасных противотанковых гранат… со стеклянным корпусом.

С ростом поставок тяжелых фугасных гранат в 1942 году увеличивались и масштабы их применения. Гранаты предназначались также для «разрушения прочных закрытий», их использовали против укрепленных точек противника, при бое в траншеях и в городских боях. Не случайно знаменитая статуя Е. В. Вучетича «Стояли насмерть» изображает воина с ППШ и тяжелой фугасной гранатой в руках. У бойцов противотанковые гранаты получили прозвище Танюша. Вследствие массивности они порой применялись и в рукопашных схватках – в отчаянной ситуации бойцы просто «глушили» ими противника.

Противотанковые гранаты широко использовались партизанами и в диверсионных группах для подрыва техники, организации диверсий и нападений на автоколонны. Вот строки из рапорта командования партизанского отряда Осташевского района в Управление НКВД по г. Москве и Московской области, декабрь 1941 года: «На вооружении отряда имелось: винтовок – 35… револьверов – 9… пистолетов – 4, мин ПТ – 50, пулеметов – 2, гранат ПТ – 40, гранат РГД – 200, смесь № 1 – 100… Всего отрядом уничтожено: танков – 2, бронемашин – 9, грузовых машин – 14, легковых машин – 2, мотоциклов – 4, подорван мост – 1, сожжена база с горючим – 1…»

В справке о работе спецшколы Управления НКВД по г. Москве и Московской области за период с сентября 1941 по сентябрь 1942 года указывалось: «В свете изменившихся задач, выполняемых партизанскими диверсионно-истребительными отрядами в тылу врага, изменился и табель их вооружения. На вооружении отрядов увеличено число пулеметов-пистолетов ППШ, ППД (от 3 до 8 штук на отряд). Отряды снабжались гранатами РГД-33, Ф-1, противотанковыми гранатами, ружейными гранатами Сердюкова и различными минами».

О том же говорилось в отчете начальника УНКВД Москвы и Московской области о деятельности истребительных батальонов и партизанских отрядов с 25 июня 1941 по 25 января 1942 года: «В соответствии с требованиями боевых операций в тылу противника все слушатели… изучали все виды мин и различное вооружение (гранаты Сердюкова, немецкие автоматы и пулеметы, пистолеты-пулеметы ППД и ППШ, противотанковые гранаты и т. д.)».

Фугасные противотанковые гранаты с увеличенным зарядом заводского и полукустарного производства применялись также при обороне Одессы и Севастополя, различные варианты гранат создавались в партизанских мастерских.

Коренной перелом

При большой массе действенность фугасных противотанковых гранат скоро перестала соответствовать их основному назначению. Но взамен пехота получила кумулятивные гранаты.

Исследования кумулятивного (от позднелатинского cumulatio – накопление, концентрация) эффекта «полых зарядов» велись еще во второй половине XIX века. В России направленное действие взрыва при наличии выемки в заряде взрывчатого вещества в 1865 году открыл военный инженер М. М. Боресков, в Германии – М. Фестер в 1883-м. Однако в последней этот эффект больше известен как эффект Неймана (Е. Нейман опубликовал свои работы в 1914-м, а в англоязычном мире – как эффект Мунро, по имени американца Ч. Мунро (или Монро), обнародовавшего свои исследования в 1888 году.

Долгое время данному эффекту не уделяли внимания как способу получения нового типа бронебойного снаряда. Он больше интересовал инженеров-строителей. Так, в СССР исследование практического применения кумулятивных зарядов в строительном деле провел в 20-е годы М. Я. Сухаревский. К началу Второй мировой войны были разработаны образцы инженерных кумулятивных зарядов для поражения бетонных и броневых колпаков. Кумулятивными зарядами активно занимались и в других странах – уже имелись, например, сведения о германских кумулятивных снарядах, получивших тогда у нас не совсем правильное название бронепрожигающих. В сентябре 1941-го по инициативе Научно-технического совета по координации и усилению научных исследований в области химии при Государственном Комитете Обороны (ГКО) начались систематические работы по использованию эффекта кумуляции энергии взрыва для создания противотанковых боеприпасов. Уже в октябре 1941 года в НИИ-6 Наркомата боеприпасов прошли испытания кумулятивных зарядов.

Тактико-технические характеристики ручных противотанковых гранат

1943-й стал годом коренного перелома не только в ходе войны, но и в системе вооружения воюющих армий. В частности, рост бронезащиты танков и САУ вызвал широкое использование кумулятивных боеприпасов различного типа, включая ручные гранаты. Ведь пробивное действие кумулятивного заряда не зависит от скорости встречи снаряда с броней; проникающие внутрь боевой машины элементы кумулятивной струи, осколки брони и ударная волна поражают внутреннее оборудование, экипаж, могут вызвать детонацию боекомплекта.

Н. П. Беляков в ГСКБ-30 (КБ-30) начал разработку кумулятивной противотанковой гранаты в 1942 году. 16 апреля 1943-го граната прошла первые полигонные испытания. Приказом заместителя наркома обороны, начальника ГАУ маршала Н. Н. Воронова от 18 апреля 1943 года на период 20–30 апреля назначались испытания на НИБТ полигоне в Кубинке «противотанковых гранат направленного действия конструкции КБ-30 в присутствии начальника КБ-30 Вицени и конструктора Белякова». Испытания проводились бойцами из войск 22–28 апреля и прошли удачно, и вскоре кумулятивная РПГ-43 (ручная противотанковая граната обр. 1943 г.) была принята на вооружение. Обращают на себя внимание короткие сроки создания нового оружия – от полигонных испытаний до войсковых прошло всего шесть дней, проводились они незадолго до начала сражения на Курской дуге, так что вопрос был более чем актуален. Уже летом 1943 года РПГ-43 начала поступать в войска.

Граната имела плоское дно и коническую крышку, под которой помещались жало и пружина запала. В корпусе размещались основной заряд с конической кумулятивной воронкой и дополнительный детонатор. Съемная рукоятка вмещала инерционный запал, двухленточный стабилизатор и предохранительный механизм. Уложенный стабилизатор прикрывался колпаком. Перед броском следовало снять рукоятку и вращением запала поджать его пружину. Рукоятка вновь присоединялась, за кольцо выдергивался предохранительный шплинт. После броска отлетала предохранительная планка, колпак стабилизатора сползал с рукоятки, вытягивая стабилизатор и при этом взводя запал. Стабилизатор обеспечивал правильный полет гранаты головной частью вперед и минимальный угол встречи.

Появление на Курской дуге германских танков Pz.V «Пантера», Pz.VI «Тигр» и тяжелого танка-истребителя «Элефант» («Фердинанд») потребовало повысить бронепробиваемость гранат до 100–120 мм. В московском филиале НИИ-6 М. З. Полевиков, Л. Б. Иоффе, Н. С. Житких при участии Г. В. Хрусталева, А. Н. Осина и Е. И. Пыховой разработали кумулятивную гранату РПГ-6, в которой нетрудно увидеть сходство с появившейся несколько раньше на фронте германской гранатой PWM1 (L).

РПГ-6 имела каплевидный корпус с зарядом, включавшим основную шашку и дополнительный детонатор, и рукоятку с инерционным взрывателем, капсюлем-детонатором и ленточным стабилизатором. Корпус снаряжался тротилом методом заливки – так получался основной заряд массой 580 г с кумулятивной выемкой, дополнительный детонатор представлял собой 40-граммовую тетриловую шашку. Ударник взрывателя блокировался чекой. Ленты стабилизатора укладывались в рукоятке и удерживались предохранительной планкой. Предохранительный шплинт вынимался перед броском. После броска отлетала предохранительная планка, вытягивался стабилизатор, выдергивалась чека ударника – запал взводился. Таким образом, система предохранения РПГ-6 была трехступенчатой (у РПГ-43 – двухступенчатая).

Существенной особенностью РПГ-6 являлось отсутствие точеных и резьбовых деталей, широкое применение штамповки, резьба получалась способом накатки. Технология производства корпусов была отработана на заводе учебных пособий № 2 «Физприбор» в Кирове, там же выпустили первую партию в 5 тысяч гранат. На заводе № 11 группа технологов, трудясь в три смены, за 20 дней отработала технологию и наладила процесс снаряжения РПГ-6 заливкой тротилом. Граната прошла войсковые испытания уже в сентябре 1943 года, причем проводились они по наиболее тяжелобронированной из трофейных машин – САУ «Фердинанд». Комиссия рекомендовала РПГ-6 для принятия на вооружение Красной армии как средство борьбы пехоты с бронированными машинами, имевшими толщину брони до 100 мм – такая «избранность» была понятна с учетом большей массы гранаты и мощности заряда. В конце октября 1943-го постановлением ГКО граната РПГ-6 была принята на вооружение. К концу года упомянутые заводы № 2 и № 11 начали валовое ее производство.

Впоследствии президент Академии наук СССР С. И. Вавилов отнес «создание кумулятивного снаряда, а затем и кумулятивных гранат, мин, бомб, резко повысивших уязвимость немецких танков», и «применение М. А. Лаврентьевым новой теории струй для создания кумулятивного снаряда» к числу наиболее важных достижений отечественных ученых и конструкторов в годы войны.

РПГ-6 стала также основой одного из вариантов противотанкового гранатомета с кумулятивной боевой частью. В специальном технологическом бюро НИИ-6, руководимом И. М. Найманом, по заданию НКБ группа конструкторов разработала «активный» ручной гранатомет ПГ-6. С помощью специального холостого или «метательного» патрона (на основе гильзы винтовочного патрона) выстреливалась кумулятивная граната РПГ-6 в поддоне или штатная 50-мм осколочная оперенная мина (после снятия с вооружения ротных 50-мм минометов остались немалые запасы 50-мм мин). В июле 1944 года система прошла полигонные испытания, а в ноябре наркомат заказал партию для войсковых испытаний при условии одновременного увеличения дальности стрельбы и уменьшения силы отдачи. Несколько таких ПГ-6 были подготовлены к началу 1945 года. Масса системы составляла около 18 кг, дальность стрельбы по танкам гранатой РПГ-6 – 75–100 м, по живой силе 50-мм миной – до 500 м. ПГ-6 мог использоваться также в качестве противобортовой мины. С окончанием войны работы над этой системой прекратились. Путь к ручному противотанковому гранатомету лежал через безоткатные и реактивные системы.

РПГ-43 и РПГ-6, впрочем, оставались на вооружении и после войны, пока в 50-е годы не были заменены ручной кумулятивной гранатой РКГ-3 с трехступенчатой системой предохранения и стабилизирующим парашютиком. А на смену последней пришел новый тип индивидуального противотанкового оружия пехотинца – легкие одноразовые гранатометы, получившие также название реактивных противотанковых гранат. Но это уже другая история.

Семен Федосеев
ВПК 09-2010