Из «Искры» возгорелось?..

Гранатомет ТКБ-048 «Искра» и осколочно-кумулятивную гранату ОКГ-40
армия почти уже держала в руках, но...

Непоражаемая навесным огнем зона 40–400 м (от максимальной дальности броска ручной гранаты до минимальной дальности огня миномета) была определена еще в годы Второй Мировой войны. К 1942 году из-за низкой эффективности мин малого калибра практически перестали использоваться немецкий 50-мм миномет и наш 37-мм миномет-лопата. К началу 1960-х годов, несмотря на развитие вооружения пехоты, этот непоражаемый интервал сохранился. Вопрос о создании гранаты с эффективным осколочным действием и средств ее метания становился все более актуальным.

В 1963 году, заканчивая Тульский механический институт, я защищал дипломный проект в ЦКИБ СОО. Руководитель диплома К.В. Демидов, впоследствии лауреат Ленинской премии, предложил мне разработать мощную осколочно-кумулятивную гранату массой до 0,8 кг для метания рукой или из стрелкового оружия.

Граната планировалась под шомпольное метание, так как это не требовало доработки автомата АКМ. Еще в Первой Мировой войне шомпольные винтовочные гранаты, выстреливаемые холостым или боевым патроном, широко применялись воюющими сторонами. Но во Второй Мировой, хотя в ней были периоды позиционной войны, когда линии окопов сближались местами до 60 м – только лишь бы не добрасывались ручные гранаты, – они не использовались.

По распределению я попал в группу Демидова и продолжал с его ведома и при его помощи заниматься гранатометной тематикой – факультативно, а точнее, полулегально. Проводя с дипломного проекта линию на то, что граната должна выстреливаться из автомата или с автомата, я вернулся к идее метания из мортирки, опробованной еще в Первой Мировой войне. Навернуть мортирку на ствол автомата, не доработав автомат путем введения крана на газоотвод, было невозможно в принципе. Кроме этого, при замене ствольной гайки-компенсатора мортиркой утрачивалась компенсация боя автомата. Размещение же ее над стволом было невозможно из-за корпуса мушки и газоотвода. Оставалось одно: разместить ее снизу на узлах крепления штык-ножа.

Последовательно были прочерчены и просчитаны различные способы метания гранаты выстрелом холостым патроном. Рассмотрели, в частности, отвод пороховых газов в мортирку из надульника на автомате. Оказалось, газов на метание не хватает. Отвод газов на боек-клапан, разбивающий капсюль собственного метательного заряда гранаты в мортирке, также оказался неприемлемым. В итоге было принято решение оснастить мортирку ударно-спусковым механизмом, что превратило ее в гранатомет.

Вскоре появилась информация об американском гранатомете М-79 с гранатой М-406. В страхе перед советской бронированной армадой НАТО спешно превращала каждого солдата в истребителя танков. В БРИЗ ГРАУ полковник Никишов показал мне свежие фотоснимки описания М-79 и гранаты М-406. Перевода текстов не было, но я договорился, что их вышлют в ЦКИБ СОО, мы их переведем и вернем в ГРАУ.

Подпольщики за работой

Тогда впервые сказалась «факультативность» моей работы по гранатометной тематике. В ЦКИБ СОО описание попало в руки зам. главного инженера – руководителя серьезной наукоемкой темы, который совсем не желал, чтобы его подчиненные отрывались «на сторону». Узнав, кому и зачем предназначались бумаги, он дал команду вернуть их в ГРАУ. Чтобы не «потерять лицо», после моих уговоров он разрешил перевести только введение, но ко мне оно так и не попало…

Давайте представим, безотносительно к тому, кто с кем воюет, что граната
подствольника не осколочная, а осколочно-кумулятивная, способная пробить
бронеплиту толщиной 50 мм. Тогда в бою можно стрелять гранатой по стене, за
которой группируется противник. Стенку в полкирпича или в кирпич
кумулятивная граната пробьет. Этого в здании не сделаешь из реактивных
РПГ-7, «Мухи» и тому подобных из-за опасной зоны от реактивной струи
гранатомета. А из подствольника - можно

В 1965 году я начал прочерчивать гранатомет под стволом АКМ на узлах крепления штык-ножа. Главной проблемой стал поиск схемы метания гранаты. Граната с обтюрирующей гильзой потребовала бы казенного заряжания, усложнения и утяжеления конструкции гранатомета. Идея вложить в ствол 40-мм мину с принудительным разбитием капсюля не прошла (мины такой не было). И тогда К.В. Демидов предложил блестящее решение схемы и конструкции метательного заряда – двухкамерный метательный заряд, который до сих пор служит в штатной гранате ВОГ-25.

«Ах вы…»

Когда подствольный гранатомет и граната к нему были начерчены, мы показали их старшему военпреду подполковнику Е.А.Слуцкому. Он доложил генерал-лейтенанту Смирнову и полковнику Афанасьеву из ГРАУ.

Однажды дверь нашего отдела широко открылась и вошли Смирнов, Афанасьев, Слуцкий, начальник ЦКИБ СОО, главный инженер, райинженер ГРАУ и ряд других лиц. После небольшого церемониала приветствий последовала команда: «Показывайте, что у вас!» Мы показали и рассказали. Генерал заявил, что ему понравилось, будет открыта соответствующая тема и решен вопрос о ее финансировании. Они ушли, а мы, сверх меры довольные, остались. Вдруг дверь снова распахнулась и появился начальник предприятия, который изрек: «Вы, бл…, будете у меня кровью харкать, я палец о палец не ударю, чтобы вам помочь, чтобы знали, как высовываться!»

Кроме понятного чувства досады, что он не знал, что творится в его епархии, в реакции начальника было и другое. Оказывается, что головной организацией по комплексу «Искра» (гранатомет и граната) ГРАУ назначило ЦКИБ СОО, а соисполнителем по гранате – ГСКБП (ныне НПП «Базальт»). Наш начальник хорошо знал начальника этого бюро Руказенкова и предвидел, чем такое сотрудничество для нас обернется. По словам товарищей из ГСКБП, которые нам это с удовольствием передали, на первом же совещании Руказенков сказал: «Телега впереди лошади не ходит! Этому не бывать!»

Первый разработчик гранаты даже ничего толком не нарисовал, но время тянул прекрасно. Его заменили, но «неудачно»: вторым стал прекрасный конструктор Александров. Он быстро разработал и изготовил в инертном наполнении гранату, которая за счет совершенной аэродинамики перекрыла на 20% заданную дальность 400 м, которую мы получали на наших макетных образцах. Его поспешили убрать. Третий создал гранату, которая имела корпус из трубы с накаткой на уровне образцов 1941 года. Она в шести случаях из 10 прилетала к броне боком даже на 100 м и еще больше «куролесила» на остальных дальностях. В конечном счете, попав еще и на благодатную почву неприятия, сложившуюся на Ржевском полигоне под Ленинградом, эта граната помогла угробить всю работу. Но это случилось позже…

Мал, да удал

Все еще конспирируясь, в группе Демидова под видом исследования масштабно уменьшенных корпусов снаряда по другой теме мы, конечно, не сидели сложа руки. Разработали и изготовили свои осколочные корпуса, считая, что результаты испытаний пойдут на пользу и теме группы, и винтовочной гранате.

Теоретической основой нашего замысла стала статья Е. Слуцкого «Об убойном действии мелких осколков», в которой автор доказывал, что осколок поражает не массой, а энергией, а ею может обладать и маленький осколок, попавший в организм с достаточно большой скоростью.

Эта идея была реализована «вероятным противником» в гранате М-406, осколки которой имели массу всего 0,13 г. Но статья в отечественном журнале была для нас и оппонентов более важным аргументом, тем более что на тот момент убойными в наших методиках считались осколки массой не менее 5 г (!).

В одном из НИИ мы подорвали в бронеяме и в круге секторов наши осколочные корпуса трех типов. Корпуса двух первых изготавливались из 40-мм трубы из мягкой стали с толщиной стенки 3 мм. Труба прорезалась резцом, полученная «пружина» осаживалась до соприкосновения витков и сваривалась снаружи четырьмя сварочными швами. В перспективе высокотехнологичным процессом могла бы быть безотходная навивка из квадратной 3-мм проволоки до соприкосновения витков с автоматической сваркой продольными швами.

В наших сварных корпусах мы делали канавки на половину толщины стены. У первого типа рубашки – канавки спиральные, у второго – прямые. Третий тип осколочного корпуса набирался из колец с внутренними канавками, причем кольца укладывались по случайному закону и также сваривались вертикальными швами. Расчетная масса нашего осколка была около 0,2 г.

Автор со своим детищем

Подрывы в бронеяме дали выход «годных» осколков до 98%. Осколки на дальности 20 м пробивали дюймовую сосновую доску, что являлось общепризнанным критерием «убойности», причем на входе отверстие по диаметру было сопоставимо с отверстием от пули АКМ, а на выходе были большие отщепы доски, гораздо больше пульных.

Интересной оказалась картина разлета осколков на стенках секторов. Осколки от рубашек со спиральными канавками располагались по спирали, от ровных канавок – вертикальными рядами, как по линейке. А от рубашек третьего типа был густой хаотический разлет. Стало ясно, что разлетом осколков можно управлять.

Соисполнители из ГСКБП нашей идеологии и конструкции осколочного корпуса не приняли. Сказали, что он негерметичен. Но в американской гранате М-406 сферический осколочный корпус был заключен в герметичный баллистически обтекаемый корпус, что можно было бы сделать и у нас. Не пожелали.

Более-менее гладко в ЦКИБ шла отработка двухкамерного метательного заряда Демидова. В любой активной системе (ружье, пушка) толщина стенок ствола растет от дульной части к казенной, что позволяет стволу выдерживать максимальное давление в казеннике. В подствольном гранатомете диаметр ствола одинаков по всей длине, а в дульной части вообще определяется прочностью «в служебном обращении». Давление пороховых газов воспринимается камерой высокого давления. В камеру глубиной 19 мм и диаметром 25 мм при заряжании на 15 мм входит хвостовик гранаты. В хвостовике во втулке с отверстиями для истечения газов запрессован капсюль и размещается навеска пороха. В начале работы в ЦКИБ СОО навеска была подобрана из бездымного охотничьего пороха «Сокол». Впоследствии «спецы» из Казани, не изменив ничего в конструкции двухкамерного метательного заряда, узаконили вместо нашего охотничьего штатный пистолетный порох и проворно все это «застолбили» на себя.

Первый опытный гранатомет ТКБ-048 «Искра» был надет на дульную часть АКМ подобно штык-ножу: пазом с защелкой – на пенек газовой камеры АКМ, передним кольцом – на дульную гайку-компенсатор автомата. Автомат с гранатометом закрепили на станке, зарядили гранатомет и потянули за шнур из укрытия. От первого выстрела сломался пенек газовой камеры. При последующей стрельбе на кучность боя из АКМ оказалось, что, перемещаясь вниз-назад, гранатомет передним кольцом согнул ствол, а визуально это обнаружено не было. Решили отрезать верхнюю часть кольца гранатомета, и новым местом упора камеры стал передний торец газовой камеры автомата. Решение оказалось окончательным на все последующие системы.

Конец близок

После изготовления макетных образцов ТКБ-048 и решения проблемы закрепления гранатомета на АКМ полным ходом пошла стрельба с рук. Однажды приехал генерал Смирнов и лично стрелял по маленькой стрелковой мишени, причем попал с первого выстрела. Кто-то помнит, что он стрелял на 75 м, кто-то – что на 25 м. Но все запомнили его фразу: «Заверните, покупаю!» Но он умер, полковника Афанасьева перевели в штаб Варшавского Договора. Сменившим их руководителям гранатомет на АКМ с осколочно-кумулятивной гранатой оказался не нужен. Эту «музыку» заказывали не они…

Но это все будет потом. А пока встала проблема попадания в окоп на 80–100 м. При начальной скорости около 69 м/с, обеспечивающей дальность 400 м, при стрельбе с углами возвышения 80–85 градусов за 14 секунд граната взлетала так высоко, что встречный ветер вполне мог снести ее на голову стрелка. Было введено устройство, сбрасывающее газы из камеры высокого давления, чем снизили скорость до 55 м/с.

Судьба всей работы решалась в Ленинграде на Ржевском полигоне, где проводились «контрольно-сдаточные испытания полигонной партии гранатометов «Искра» и осколочно-кумулятивных гранат ОКГ-40 к ним». Испытания проводились в июне–декабре 1970 года.

В составленном по окончании работ отчете основной пункт гласил, что гранатомет и осколочно-кумулятивная граната к нему испытаний не выдержали и дальнейшая доработка их нецелесообразна. Армия не пожелала выдать замечания, получить доработанные изделия, провести повторные испытания и получить то, что хотела. Армия вообще ничего не хотела.

«Методология неприятия»

На сравнительные испытания были представлены гранаты ОКГ-40, П-30, М-406 (США) и Ф-1. В отчете со ссылкой на предыдущий отчет по испытаниям гранаты П-30 было «установлено», что масса 0,25 г является минимальной для убойного осколка.

Первой жертвой этого «установления» пала граната М-406, поскольку большинство ее осколков – 270 штук – соответствовало расчетной для М-406 массе – 0,13 г, а значит, все они оказались неубойными! Убойных насчитали всего 8 штук. Эта «неубойная граната» и до сих пор стоит на вооружении ничего не подозревающих американцев.

Граната ОКГ-40 при всем несовершенстве ее осколочного корпуса дала при подрыве 398 осколков массой 0,18 г и 82 осколка «установленной» массы. Эталонная для этих испытаний граната П-30 дала 1186 осколков, из которых 1000 осколков имели массу менее 0,25 г, а, следовательно, считались неубойными.

Если вдуматься – результаты курьезные. Из трех гранат ни одна не сдала испытаний на убойность! Это был крах методической базы полигона. Здесь не отслеживали мировых тенденций в разработке осколочных боеприпасов и, попятившись под давлением фактов (по убойности) с 5 г до 0,26 г, все равно опоздали, ибо убойными уже стали осколки массой 0,13 г (М-406).

Боец с подствольным гранатометом ТКБ-048 «Искра» на испытаниях

Сегодня, когда все армии стали заковываться в бронежилеты, осколок 0,13 г, возможно, уже не то, но в 1970 году это был смертельный аргумент.

Граната Ф-1, не будучи ни винтовочной, ни кумулятивной, более чем вдвое превосходя остальные по массе, не превзошла их по осколочности. Из 4079 собранных осколков 3182 ушли «в пыль» (менее 0,1 г). В «установленной» массе набрали 515 осколков, но, убивая на 200 м, они делали такие гранаты тактически несопоставимыми с винтовочными.

Одним качеством не обладала ни одна из испытываемых гранат. ОКГ-40 пробивала лист вертикальной брони 50 мм с отверстиями на входе 18×15 мм, а на выходе 9×7 мм; 30-мм броню она пробивала с отверстиями на входе 33×24 мм и на выходе 14×10 мм. При размещении за броней горючего в металлических емкостях оно возгоралось при 100% попаданий. Ни тогда, ни сейчас ни в одной армии не найдется БМП или БТР с такой броней.

Что же касается гранатомета «Искра», то в отчете были такие перлы: «Из гранатомета неудобно целиться в направлении солнца» (а из чего удобно?), «…в процессе испытаний установлено, что при стрельбе с опорой ствола гранатомета возможно попадание грунта в ствол из-за того, что длина ствола гранатомета меньше ширины бруствера окопа…». Но у «Искры» дульный срез совпадал с дульным срезом автомата и положение оружия при стрельбе с бруствера или через амбразуру легко контролировалось. Кстати, спустя десяток лет так же расположили гранатомет НК-69 на винтовке G-3 в ФРГ. Но когда появился гранатомет М-203 (США) с отнесенным назад стволом и такой же отечественный образец испытывался на Ржевке, то высоконаучное соображение о «ширине бруствера» куда-то испарилось. Лимит на принципиальность закончился. М-203 был поставлен американцами на вооружение, и тут уж было не до выпендрежа.

В Москву

Начальника ЦКИБ СОО вызвали в Москву к министру оборонной промышленности С.А. Звереву, предписав захватить с собой «Искру». Начальник ехать не пожелал и решил послать разработчиков. На заклание или триумф поехали трое: С. Шейнин как начальник отдела (для «присмотра» и последующего доклада), К. Демидов и ваш покорный слуга.

В МОП СССР министр с утра нас не принял. В 20.00 стало ясно, что министр нас и не примет, но примет 1-й замминистра П.В. Финогенов.

В приемной Финогенова мы столкнулись с выходящим Нудельманом. Вышедшие следом два молодца стали деловито упаковывать в чехлы то, что позже стало АГС-17. Финогенов сказал, что целью нашего вызова было получение информации. Предполагалось изготовить некоторое количество гранатометов «Искра» и гранат и отправить их на войсковые испытания на советско-китайскую границу. События на Даманском к этому времени уже свершились, события на Жаланашколе еще не подошли. Министр должен был лично оценить «Искру» и дать задание на подготовку решения. Без него Финогенов мог только познакомиться со всем лично и доложить. Но больше министр нас не вызывал.

Виктор Ребриков
Фото из архива автора
Солдат удачи, 08–1998