Куда же течет «Непрядва»?

В январе 1988 года к нам, в ЦК.ИБ СОО (г. Тула), пришла телеграмма. В связи с разрывом гранаты в стволе гранатомета «Дуэль» на Балтийский флот срочно вызывался представитель организации-разработчика гранатомета.

Мысленному взору рисовались разорванный ствол, пострадавший моряк и еще что-то подобное. Хотя разум говорил, что на взрыв в стволе гранаты никакой гранатомет (и никакая пушка!) не рассчитывается и нашей вины нет, но все равно на душе оставалось тревожно. В ту пору я был начальником сектора морского противодиверсионного оружия, где осуществлялось конструкторское сопровождение производства гранатометов «Огонек» и «Дуэль», создатели которых А. Борисов и Е. Степунин уже вышли на пенсию.

В Калининграде, на вокзале, встретился с прибывшими тем же поездом разработчиком гранаты от ГСКБП, лауреатом Госпремии Н. Супруновым и «морским» заказчиком Г. Дрыжаком.

В нашем (минно-торпедном) отделе штаба флота мы узнали, что ЧП произошло полгода назад, в июле 1987 года, в порту Луанда (Ангола). Корабль только что вернулся оттуда. Моряки доложили о происшествии, и нам дали соответствующую телеграмму. Жертв при взрыве, к счастью, не было.

Утром мы были в Балтийске и поспешили на большой танкодесантный корабль. Мичман показал нам «Дуэль», в стволе которого на уровне разрыва имелся заметный пузырь. Ствол приобрел небольшой, но явный изгиб. Нам показали также разорванный корпус ракетного двигателя гранаты РГ-55. В проточке резьбы, в которую завинчивалось сопло двигателя, мы обнаружили раковину явно коррозионного происхождения, от которой двигатель разорвало и выбросило на палубу.

Взрыв произошел ночью. Мичман заметил место падения корпуса и со спичками нашел его. Граната перелетела за борт, упала неподалеку и взорвалась в воде. Сопло вообще не было найдено.

Много интересного мы узнали о «стоянии в Анголе». По рассказам моряков, ко дню происшествия боевые пловцы из ЮАР уже подорвали пять судов, в том числе два наших (об одном из них, «Комсомольце Донбасса», даже писали в газетах) и три – из ГДР. Но подрывали их так, чтобы было «не больно, но обидно», небольшими зарядами, показывая, кто хозяин в местных водах.

Вход в бухту Луанды закрывали кубинские боевые пловцы, но мест по берегам бухты, откуда могли войти в воду диверсанты, было предостаточно. На ночь руководитель Анголы Э. Душ-Сантуш уезжал в лагерь кубинских войск в 20 км от Луанды, и, когда внезапно сваливалась кромешная африканская тьма, из дневных укрытий вылезали ЮАРовская агентура, недовольные режимом и просто любители пограбить. Всю ночь в городе шла стрельба, гремели взрывы.

На кораблях гасили все огни, чтобы не было приманки для снайперов. На нашем корабле по периметру палубы ставили несколько ящиков с ручными гранатами, вскрывали гермоукупорку с гранатами для «Дуэли». Всю ночь вахтенные матросы бессистемно бросали за борт ручные гранаты, а «дуэлянты» так же бессистемно стреляли с безлюдной палубы по дальним подступам к кораблю реактивными гранатами, рискуя по пламени пуска получить пулю. Наш мичман сильно рисковал, зажигая спички в поисках детали гранаты.

Все просто до смешного, а смешно до слез

По тактике и практике боевого применения гранатомета нам все стало ясно. Неясно только было, как возникла ржавчина в герметично укупоренной и запаянной в полиэтилен гранате. Тем более что Н. Супрунов приводил и цитировал документы, согласно которым все извлеченные из гермоукупорки и полиэтилена гранаты должны быть расстреляны в течение одной стрельбы или вахты, а в тропиках при сверхвлажности и жаре это требование сверхобязательное. Но, конечно же, оно нарушалось.

Заступая на вахту в Анголе, корабль перегрузил к себе излишки боеприпасов с братского судна Северного флота, которое уходило домой. В излишках были и вскрытые гермоукупорки. Доказать не удалось, но откуда в принципе могла взяться ржавчина, стало ясно.

В Калининграде, в штабе флота, куда мы вернулись для составления акта, я машинально стал листать какой-то свежеотпечатанный альбом, и у меня «зашевелилась крыша». Рядом со мной Н. Супрунов держит речь, в которой гневно клеймит гнилую практику бездумного вскрывания гермоукупорок с гранатами, а в альбоме написано: «Вскрыть гермоукупорку... извлечь гранату из полиэтилена... осмотреть контактные кольца... при повреждении лакокрасочного покрытия на гранате... эмаль... кисточка...»

Разработчик альбома этих технологических карт (на уровне пособия по саботажу и диверсиям) – почтенная в/ч... Я пододвигаю альбом Супрунову и говорю: «Николай Андреевич! Ты только посмотри...» Он посмотрел и, когда наконец поверил своим глазам, буквально взвыл...

Впоследствии оказалось, что по этим альбомам «проверили» несколько тысяч гранат. Все они были использованы в процессе испытаний по увеличению ресурса «Огонька».

Жаркий огонь «Огонька»

В то время самым массовым средством противодиверсионной защиты кораблей был уже упомянутый реактивный гранатомет МРГ-1 «Огонек», принятый на вооружение в 1976 году. Он представлял собой блок из семи слегка разведенных по горизонтам и вертикали стволов калибра 55 мм, на высокой треноге, с механизмом горизонтального и вертикального наведения на цель. На палубе корабля, на заранее определенных позициях, имелись места с деталями для быстрого закрепления установки. Стрельба велась из укрытия с помощью электропульта с кабелем.

При обнаружении цели объявлялась боевая тревога, и весь персонал, кроме расчета «Огонька», уходил в укрытия. Установка заряжалась и вручную наводилась по курсу и дальности. Расчет уходил в укрытие, и производилась стрельба. Пламя, грохот, из гранат летели детали электровоспламенения, все сметалось реактивными струями. Расчет выскакивал, производил заряжание, уточнял наводку, и в случае необходимости залп повторялся. Но «Огонек» был установкой стационарной. А как стрелять с берега, из шлюпки?...

Было принято решение один ствол «Огонька» закрепить на горизонтальной люльке на плече стреляющего. А на люльке выполнить плечевой упор, механизм вертикального наведения и вмонтировать генератор от десантного реактивного гранатомета «Удар». Так появилась описанная в боевом эпизоде «Дуэль». Но «свобода ног», свобода действий, которую получил стрелок «Дуэли», оказалась вещью непростой и порой опасной.

При выборе места закрепления «Огонька» на палубе приходилось заранее уточнять, куда полыхнут реактивные струи, чтобы не ломать корабль, и на какие углы по горизонтали можно разворачивать установку, чтобы не «врезать» по своим надстройкам. Стрелок же «Дуэли», неожиданно увидевший цель, должен был сначала оглядеться, нет ли рядом людей, нет ли за спиной стенки, от которой собственная реактивная струя сбросит его за борт. Цель тем временем могла исчезнуть из поля зрения. Стало понятно, что такой гранатомет в руках стрелка-одиночки должен быть закрытого типа.

Насущная необходимость

Флотские друзья во время нашего визита на Балтику еще не знали, что в июле 1987 года в Севастополе уже прошли предварительные испытания нового противодиверсионного гранатомета с закрытой казенной частью ТКБ-0171 «Непрядва». А на осень 1988 года запланированы его государственные испытания.

История создания гранатомета началась еще в 1981 году, когда в ЦКИБ СОО пришло соответствующее задание на НИР. За год-два до этого в ЦКИБ СОО была спущена тема, по которой надлежало разработать гранатомет, на 90–95% унифицированный с «Дуэлью», но закрытого типа, то есть закрытую «Дуэль». Один человек это «нарисовал», чертеж общего вида отправили заказчику и головнику (ГСКБП), и тема была закрыта.

По «Непрядве» предстояло разработать и изготовить 50-мм активно-реактивный и 45-мм двуствольный активный гранатомет, из которых в дальнейшем должен был остаться один. Меня назначили исполнителем по «Непрядве».

Начались несуразности. Заданием на баллистический гранатомет предусматривалась установка закрытого ствола на высокую (1,5 м) трубчато-штампованно-ажурную треногу «Огонька». Я поехал в Москву к Н. А. Супрунову – разработчику новой гранаты для «Непрядвы». Он благодушно сказал, что делать нам в этой теме будет нечего, поскольку ЦКИБ СОО только что «нарисовал» закрытую 55-мм «Дуэль» и нам остается повторить ее в калибрах 50 и 45 мм. В ответ я нарисовал ему простую расчетную схемку, из которой следовало, что при заданном давлении и калибре сила отдачи первым же выстрелом завалит голенастую треногу «Огонька», а стреляющего из закрытой «Дуэли» в зависимости от угла возвышения или свалит с ног, или усадит задом на палубу. «Реактивное мышление» пришлось оставить, согласившись, что нам предстоит совершенно новая работа.

Весной 1983 года были сконструированы и изготовлены макетные образцы гранатометов двух калибров: 50-мм активно-реактивных для стрельбы на дальность до 1500 м и 45-мм двуствольных для стрельбы на дальность до 400 м. Вместе с баллистическими гранатометами их отправили к июню 1983 года на испытания в Севастополь.

Стрельба велась только из баллистических установок. Было принято решение прекратить работу по гранате 50 мм. Из конструкции макетных образцов моряки просили исключить ручку для переноски, которая служила одновременно прицелом для стрельбы прямым выстрелом. Других замечаний и пожеланий не оказалось. Наступила пауза длиной в два года.

Только в начале 1985 года ЦКИБ СОО получило задание на ОКР «Непрядва». В мае 1985 года приказом министра Л. В. Финогенова меня назначили главным конструктором гранатомета.

К разработке был утвержден 45-мм двуствольный гранатомет закрытого типа. Разработчиком гранаты в филиале ГСКБП в Московской области стал В. Н. Сучков.

Главным разногласием при согласовании технического задания был вопрос, «за чей счет» должна осуществляться защита от прорыва пороховых газов через затвор в лицо стрелка при выстреле. В ручном оружии это вроде бы дикая постановка вопроса. А как это сделано в винтовке, автомате, охотничьем ружье, пистолете, пулемете, пушке, в конце концов? Да за счет гильзы, конечно, что тут еще изобретать? Но нет! По праву головного разработчика ГСКБП додавило: «за счет гранатомета». Гранатомет пришлось усложнить за счет «лишних» деталей и лишних движений при заряжании-разряжании.

Была разработана конструкторская и эксплуатационная документация на опытные образцы и ряд приспособлений. Например, на обрезиненные кронштейны для легкосъемного закрепления гранатометов на переборках боевых постов или в других местах, где вахтенный или другой член команды, обнаружив цель, может мгновенно отстегнуть гранатомет и пустить его в дело.

Мелочь, но…

Неожиданно большой проблемой стали поиск мест для антабок на гранатомете и доработка ремня для ношения, хотя, заимствуя ремень с АКМ, мы полагали, что хоть в этом-то вопросе оказываемся «за каменной стеной».

Но через несколько лет в телепередаче «Служу Родине!» я увидел, как М. Т. Калашников рассказывал, сколько времени и труда заняли поиск места антабок на автомате и отработка ремня.

Вертикальное размещение стволов позволило сделать «Непрядву» довольно плоской и удобной для ношения за спиной при марш-бросках, которые предполагались в процессе патрулирования по берегам бухт и водоемов пешим порядком. Ремень от АКМ был хорош при закреплении на антабках у дульных срезов и на корпусе резинового затыльника по оси, проходящей через центр тяжести, а 10 кг – тяжесть немалая!

Но казенник с затыльником перемещается поступательно и поворачивается при заряжании–разряжании. Значит, при стрельбе ремень необходимо перезакрепить на блок стволов, чтобы гранатомет находился на шее стреляющего. На этом конце ремня есть карабин для перезакрепления. Но и другой конец ремня пришлось дорабатывать. Поскольку жесткий брезентовый ремень при стрельбе из-под руки закрывал поле зрения прицела, пришлось приделать к нему цепочку с карабином.

Что вы делаете!

Один из гранатометов направили на полигон в Ленинграде (Ржевка), где были получены заключения по уровню звука и энергии отдачи при выстреле. Звук при выстреле оказался таков, что не требовал защиты ушей, а энергия отдачи 45 Дж значительно ниже допустимой по техническому заданию – 59 Дж. И хотя фактическая энергия отдачи была выше допустимой по энергометрическим нормам (35 Дж), стрельба очень легко переносилась благодаря схеме выстрела и плечевому упору с перфорированным резиновым затыльником. Ночные выходы в море подтвердили, что у гранатомета слабое, неослепляющее и недемаскирующее дульное пламя.

На предварительных (заводских) испытаниях стреляющим был В. Сучков. Я – заряжающим–разряжающим, что давало мне возможность осматривать «наколы» – следы от ударника на капсюле и, стоя в метре от гранатомета, все видеть и слышать. Впрочем, стрелял я и сам, как и вся военно-морская часть комиссии по проведению испытаний.

Очень интересной была стрельба, косвенно доказывающая высокую эффективность подводного поражающего действия гранаты. В начале серии выстрелов под углами от –75 до +45 градусов первый же выстрел с борта практически вертикально в воду сопровождался страшным грохотом, будто в борт нашего морского водолазного корабля въехал груженый КамАЗ. На палубу выскочил снизу мичман в темно-синем и стал кричать: «Что вы делаете! Вы мне все трубопроводы порвете!» Мы виновато перешли на корму и выстрелили «под хвост» кораблю. И снова такой же грохот, и теперь уже другой мичман: «Вы что делаете! Вы мне сальники выбьете!» В эти моменты профессия боевого пловца не выглядела хоть сколько-нибудь привлекательной.

ГОСы под факелами

Государственные испытания в октябре 1988 года в Севастополе начались с очень плохой погоды. После нескольких дней бесплодного ожидания ушел в плановый ремонт наш морской водолазный корабль. И когда наконец 12 октября был назначен выход в море, выходить пришлось на небольшом плоскодонном опытовом судне. С нами пошла в море засидевшаяся с каким-то изделием ленинградская бригада конструкторов и испытателей. По техническому заданию «Непрядва» могла применяться при волнении моря до 4 баллов. Когда мы дошли до полигона, шторм, по мнению части моряков, уже зашел за 5 баллов, но назад пути не было, председатель Госкомиссии дал добро на работу.

Стреляли уже не разномастные члены комиссии, а пятеро отборных краснофлотцев – все со средним техническим образованием. На инструктаже они все схватывали на лету и только вначале, впервые надев на шею ремень с увесистым гранатометом, вежливо, но выразительно покряхтели. Но, забегая вперед, скажу, что после этого штормового дня, когда каждый из них отстрелял практически по полной «живучке» со взбесившейся палубы, некоторые члены комиссии спрашивали их: «Не тяжело ли?» Ответом было: «Нормально!»

В перерыве стрельб ленинградцы опустили за борт на тросе некий прибор, а с другого борта стали бросать в море какие-то разрывные заряды. В конце концов их трос намотался на винт судна, двигатель заглох. Нас мотало на волне так, что в кубрике незакрепленные предметы из глубоких ящиков на верхних полках стали вылетать, как из пращи. На палубе появился одетый в гидрокостюм капитан судна -старший мичман, на пояс ему приладили нож, второй нож он взял в руку. На тросе его спустили с кормы в воду, где он начал резать «ленинградскую» веревку. Времени на это ушло немало, но наконец его подняли, мотор запустили, судно стало носом к волне, и стрельба была продолжена.

Тактика боевого применения «Непрядвы» тогда предусматривала в случае атаки со стороны открытого моря заряжание одного из стволов сигнальной гранатой для обозначения места цели на водной поверхности, не имеющей ориентиров. После получения целеуказания о курсе и дальности цели и команды на выстрел выстреливалась сигнальная граната, на поверхность всплывал горящий красным огнем сигнальный факел, по которому начиналась стрельба фугасными гранатами, с периодическим добавлением сигнальных. Факелы прекрасно горели, даже исполняя неистовый танец на штормовой волне.

Зрелище испытаний было какое-то нереально-кинематографическое. Большие волны с белыми гребнями, ямы между волн, в которые «бухалась» наша плоскодонка, пятеро матросов вдоль одного борта, прижавшиеся к стойкам, трапам с гранатометами на шейных ремнях. А выше, на мостике, бодрящаяся, но заметно побледневшая Госкомиссия. И тульский сборщик гранатометов А. Черкжанов, носящийся в трюм и обратно с коробками гранат и явно получающий удовольствие от борьбы со стихией.

10 лет – нет как нет

Полученный нами уже в Туле некоторое время спустя акт о госиспытаниях, переплетенный, дополненный раскрашенными разрезами гранатомета и гранаты, читался с офомным интересом. Особенно радовало заключение командующего Черноморским флотом адмирала М. Хронопуло о принятии нашего комплекса на вооружение.

Но только в июне 1990 года мы получили выписку из приказа МО СССР № 125 от 4.03.90 года о принятии на вооружении ВМФ ручного противодиверсионного гранатомета ДП-64 и боеприпасов к нему, причем было установлено – ДП-64, боеприпасы к нему и конструкторскую документацию считать несекретными.

7 декабря 1996 года в газете «Красная звезда» появилась статья «Двустволка» для охотников за боевыми пловцами» с табличкой тактико-технических характеристик гранатомета ДП-64 и гранаты. На фото прекрасно смотрелся один из гранатометов госпартии, считающийся по акту «исчерпавшим ресурс». Его «двойник» из той же госпартии из ЦКИБ СОО был отправлен на первую с российским участием выставку вооружений в Абу-Даби (ОАЭ), откуда, кстати, в ЦКИБ СОО он уже не вернулся. Из него там, видимо, не стреляли, но что-то рассказывали специалистам и публике со всего света, иначе какой смысл было его туда возить.

В июле 1998 года исполнилось 11 лет вышеописанному ангольскому эпизоду, 10 лет назад завершились госиспытания «Непрядвы», но до сих пор основу обороны от боевых пловцов составляют ручные гранаты и сети. Возможно, где-то еще есть изготовленные в очень небольшом количестве «Дуэли» с присущими им недостатками.

Гранатомет ДП-64 «Непрядва» до сих пор серийно не производится. Все остается по-старому. И странно звучит цитата из статьи «Двустволка» для охотников за боевыми пловцами»: «...разработан гранатомет и производится государственным научно-производственным предприятием «Базальт».

А что же ЦКИБ СОО? Ныне – это филиал ГУП КБП и в новом роскошном фолианте с образцами, выпущенном к 70-летию КБП, гранатомету ДП-64 отведена целая страница.

Виктор Ребриков
Фото из архива автора
Солдат удачи 10-1998