«Маузер» с русско-чешским акцентом

В 1918 году победители в Первой мировой войне радостно делили шкуру свежеубитого германского медведя в виде будущих репараций. Увы, молодой Чехословацкой республике ничего из этих денег не светило, как части бывшей Австро-Венгерской империи. Да и вообще, зная немцев, чехи испытывали обоснованные сомнения по поводу возможности получить с них много денег в каком-то обозримом будущем. Вместо этого практичные «чехословаки» занялись скупкой оборудования и технической документации на немецких военных заводах — вопреки многочисленным мифам, это были не репарации, на которые в Чехословакии не полагались, а именно сделки.

Ещё до конца Первой мировой войны австро-венгерские военные развернули оружейное производство (филиал Австрийского государственного арсенала) в чешском Брно, чтобы разгрузить, собственно, австрийские заводы фирмы «Штейр» хотя бы от вопросов ремонта. Для полного цикла производства имевшегося там оборудования не хватало. Зато сразу после окончания войны они сумели удачно заключить в 1920 году с «Маузер Оберндорф» контракт на поставку оборудования и лицензионное производство винтовок Gew98. Поскольку дело происходило до подписания Версальского договора, немцы охотно пошли на сделку, опасаясь, что в случае задержек их станки уедут в другую сторону, причём даже не за «спасибо». Выгодность же этой сделки для Чехословакии трудно переоценить — большинство стран, закупавших «Маузеры» в период между двумя мировыми войнами, получали винтовки чешского производства, хотя потребовался ряд дополнительных усилий, прежде чем Gew98 стал Vz.24.

Но приобрели чехи не только винтовки. В то время в чехословацкой армии использовалась целая смесь разных моделей стрелкового вооружения — в военном отчёте за 1921 год говорится о «91 различном образце». Разумеется, этот набор гораздо лучше выглядел бы в музее, чем в сводках интендантской службы, а, поскольку возможности собственных конструкторов ещё были не совсем понятны, чехи обратились к уже проверенному партнёру.

Самым знаменитым пистолетом фирмы «Маузер» почти все наверняка назовут C96, но для 20-х годов прошлого века эта классика эпохи стимпанка уже выглядела несколько архаично. Впрочем, у фирмы «Маузер» имелись и другие пистолеты.

Ещё в 1904 году фирма наняла молодого немецкого конструктора Йозефа Никля. Первый его пистолет — «Модель 1909» под патрон 9×19 мм — оказалась не особенно удачной: боеприпас был чересчур мощным. По разным оценкам, было произведено 150–200 штук М1909, на сохранившихся пистолетах самый большой серийный номер — 166. Стоит отметить, что даже 9×19 мм не считался пределом — для конкурса в США «Маузер» пытался предложить также вариант под патрон .45.

Самому Никлю было понятно, что для его конструкции перспективнее будет использовать менее мощные патроны. И, действительно, появившаяся в следующем году «Модель 1910» под патрон 6,35×15 мм от пистолета «Браунинг» M1906 стала настоящим хитом. Продажи как первого варианта, так и его модификации 1914 года исчислялись сотнями тысяч экземпляров. Компактный, плоский и надёжный «Маузер» оценили во всем мире, не исключая и Российскую империю, а затем и СССР.

Но, завоевав кусок гражданского рынка, «Маузер» и конкретно Никль продолжали думать и о рынке военных заказов. Так появилась модель 1912/1914 года с полусвободным затвором. Затем в 1915 году Никль обратился к схеме с запиранием затвора поворотом ствола. Первыми эту конструкцию применили австрийцы на М1911/М.12, но в ходе идущей полным ходом Первой мировой им было не до претензий союзнику. После войны Никль также продолжил работу над пистолетами с поворотным стволом — так появилась «Модель 1922». Однако появилась она не только в побеждённой Германии.

Ещё в январе 1920 года чехословацкая военная комиссия произвела серию испытаний самозарядных пистолетов, по итогам которых наиболее интересным был признан пистолет «Маузера». Комиссия заказала 20 пистолетов — 10 под 9-мм «Парабеллум» и 10 под 9-мм «Браунинг Шорт». По другим данным, изначально это был патрон конструкции самого Никля, 9 mm Nickl.

Однако принятие на вооружение не означало конец эпопеи с новым пистолетом. Завод в Брно довольно медленно разворачивал производство пистолета, вдобавок, предприятие вот-вот должны были также загрузить заказами на новый ручной пулемёт. В феврале 1923 года министерство обороны Чехословакии приняло решение перенести производство пистолетов на завод «Чешской Збройовки» в Страконицах. Довольно рискованное решение… но, похоже, чехи верили, что руководство завода справится.

От Сестрорецка до Стракониц

Действительно, уж чего-чего, а опыта начальнику технической части завода в Страконицах было не занимать. Генерал-лейтенант артиллерии Анатолий Петрович Залюбовский во время службы в русской армии прошёл путь от помощника начальника мастерских Тульского оружейного завода до начальствования над Сестрорецким оружейным заводом. Ему также приходилось заниматься эвакуацией промышленных предприятий из Риги и руководить постройкой Екатеринославского оружейного завода. Что касается работы Залюбовского над пистолетом Никля, то сами чехи оценивают её так:

«С июня 1923 по май 1924 гг. конструкция пистолета под руководством А.П. Залюбовского претерпела ряд существенных изменений, поэтому получившаяся конструкция уже не имела ничего общего с исходным образцом кроме системы запирания ствола. Однако в связи с уже принятой на вооружение «Моделью 22» заказчик настоял на сохранении прежней системы запирания, хотя мощность патрона этого не требовала. Конструкция ударно-спускового механизма, нового магазинного предохранителя, расположенного за спусковым крючком, и переработанная система запирания были впоследствии защищены патентами США №№ 19 391, 19 392 и 22 427».

В общем, тут можно было бы спокойно выдохнуть и производить новый пистолет для родной армии. Но не тут-то было.

В 1923 году польское министерство обороны создало специальную комиссию для выбора единого стрелкового оружия, пригодного для принятия на вооружение. Однако довольно быстро выяснилось, что по поводу личного оружия в комиссии образовалось два непримиримых лагеря — «пистолетчиков» и «револьверщиков». Неизвестно, доходило ли у панов дело до дуэли на предпочитаемом оружии или хотя бы рубки саблями, но в Чехословакию от поляков поступила просьба разработать им револьвер.

Однако, когда этот запрос дошёл до конструктора завода «Чешска Збройовка» Франтишека Мышки, он предложил сделать соседям «пистолет с револьверным спуском», в котором можно было взводить курок при нажатии на спусковой крючок. Сейчас подобные пистолеты называются DAO (Double-Action Only — «только двойное действие») и получили широкое распространение, но в конце 20-х система казалась слишком революционной. В Польше новый пистолет не выбрали, зато в самой Чехословакии он послужил основой для конструкции карманного пистолета, известного как ČZ vz. 36, а затем и последнего межвоенного армейского пистолета CZ vz. 38.

Нам нужны пушки поменьше

Ещё одним вариантом армейского vz. 24 стал «Образец 1927 года». К упоминавшему выше Франтишеку Мышке обратился инженер Густав Бенеш с информацией, что чешская полиция также желает провести унификацию своего «оружейного парка», причём под патрон 7,65×17 мм. Изучив проблему, Мышка решил, что нижнюю часть vz. 24 в целях сохранения технологической преемственности можно и не трогать — достаточно будет переработать под патрон меньшей мощности верхнюю часть пистолета, заменив более сложную систему запирания автоматикой со свободным затвором. Хотя считается, что это самостоятельная разработка чехословацкого конструктора, при детальном изучении «Маузера» М1927 упомянутого выше Йозефа Никля в этом могут возникнуть некоторые сомнения. В любом случае, пистолет получился достаточно удачным, и в том, что объёмы его производства не достигли уровня армейского «брата», виновата скорее экономика — полицейскими управлениями различных городов и городскими властями пистолеты закупались по принципу «когда денег наскребём».

Зато после 1938 года в новообразованном Протекторате Богемии и Моравии первым заказчиком vz. 27 стало даже не управление вооружений Рейха, а немецкие гражданские компании «Альбрехт Кинд» и «Густав Геншов», забравшие все имевшиеся запасы. Впрочем, вермахт очень скоро взял реванш, уже в 1941 году заказав 230 000 пистолетов — и это был далеко не последний заказ. Можно сказать, история совершила круг — пистолет, созданный немецким конструктором ещё для армии кайзера, вновь вернулся на немецкую службу.

Мартин Ковачек
WARSPOT.RU