Метательные снаряды советской пехоты

Ручные гранаты уже давно прозваны «карманной артиллерией». В годы Великой Отечественной войны они применялись во всех видах наземного боя. Ранее «ВПК» уже рассказывал о противотанковых гранатах (статья «Гранаты против танков»). Теперь настала очередь их менее крупных, но зато более массовых собратьев.

«Бутылочки», лимонки, «фенечки»

К 1941 году на вооружении Красной армии состояли гранаты основного и специального назначения. Первые – противопехотные и зажигательные – должны были использоваться для непосредственного поражения целей. Ко вторым относили противотанковые (перешли в разряд основного назначения уже в начале войны), фугасные (для подрыва препятствий и укрытий), химические, осветительные, комбинированного действия. Учебные и имитационные считались вспомогательными гранатами.

По типу взрывателя выделяли гранаты дистанционного и ударного действия. Наиболее массовые противопехотные осколочные гранаты делились на наступательные и оборонительные. Радиус разлета осколков убойного действия наступательной гранаты не мог превышать 20–25 м, что при дальности броска 30–40 м позволяло бойцу находиться на безопасном расстоянии при атаке. Это требовало большого числа мелких, быстро теряющих скорость осколков. Оборонительная граната при толстостенном корпусе и меньшем заряде взрывчатого вещества давала тяжелые осколки с радиусом убойного поражения до 100–200 м, и метать ее полагалось из-за укрытия.

Как и в других видах вооружения и боеприпасов, мы увидим здесь сочетание старых образцов – модернизированных или немодернизированных – с вновь разработанными. К первым относились гранаты обр. 1914/30 г., Ф-1 и Мильса. Они достались в наследство РККА от царской армии.

Ручная граната обр. 1914 г. системы В. И. Рдултовского с жестяными корпусом и рукояткой состояла на вооружении с начала Первой мировой войны и успела заслужить в войсках репутацию наиболее надежной и безопасной в обращении. Тому способствовала двухступенчатая система предохранения. При подготовке к броску взводился ударник, удерживаемый рычагом взвода и предохранительной чекой, сверху в корпус вставлялся запал, перед броском боец сдвигал чеку, а гранату бросал так, чтобы придерживающее рычаг кольцо осталось в руке. Таким образом случайно упавший (по неосторожности или из-за ранения) снаряженный метательный снаряд не взрывался под ногами.

В 1930 году ручная граната обр. 1914 г. наравне с другими образцами артиллерийско-стрелкового вооружения прошла модернизацию. Главным новшеством в гранате обр. 1914/30 г. стал съемный оборонительный чехол («осколочная рубашка») с наружной насечкой. Граната с чехлом образовывала при разрыве около 3000 осколков, без чехла – 2800, радиус поражения равнялся 25 и около 5 м соответственно. Гранату стали именовать наступательно-оборонительной.

На протяжении 30-х годов ручные гранаты обр. 1914 г. и 1914/30 г., прозванные за свою форму «бутылочками», являлись главной «карманной артиллерией» стрелковых подразделений РККА.

Основой для разработки оборонительной гранаты Ф-1 послужили французская граната F1 и английская «овальная», известная также как граната Лемона, созданные в 1915 году и поставлявшиеся в Россию в ходе Первой мировой войны. Отсюда и обозначение советского образца Ф-1, и его прозвище лимонка. Оба прототипа имели неудобные, наспех сконструированные запалы, и широко ввести Ф-1 на вооружение РККА позволила разработка изобретателем Ф. В. Ковешниковым надежного дистанционного запала с ударниковым механизмом воспламенения, предохранительным рычагом и чекой с кольцом. Сократившееся вдвое – с 7 до 3,5 с – замедление уменьшило шансы противника укрыться или отбросить гранату.

Ф-1 с запалом Ковешникова приняли на вооружение в 1928 году, причем поначалу это были старые французские гранаты – массовое производство и снаряжение отечественных корпусов наладили только в 30-е годы. Корпус гранаты изготавливался из литого чугуна, имел глубокие пазы (насечки), при разрыве давал 290–300 крупных осколков. Но при высокой убойности отдельных тяжелых осколков их небольшое количество уменьшало вероятность поражения. Насечки корпуса на самом деле не дают «правильного» его дробления. Как показали исследования, на образование убойных осколков уходит не более 40% всей массы корпуса Ф-1. Однако простота и дешевизна изготовления позволяли производить гранаты в массовом порядке, так что Ф-1 остаются «на службе» по сей день.

В 1939 году инженер Ф. И. Храмеев доработал гранату – корпус лимонки стал несколько проще, утратил нижнее окно. Между тем в войсках к Ф-1 приклеилось еще одно прозвище – «фенюша» или «фенечка».

Английская граната Мильса была создана на основе бельгийского образца. Из всех зарубежных гранат, поставлявшихся в Россию в период Первой мировой войны, она оказалась, пожалуй, наиболее удачной (в ходе Второй мировой Mills-bomb использовали и британская, и ряд других армий). Граната имела чугунный корпус с внешней насечкой, содержавший кроме разрывного заряда дистанционный запал с заранее взведенным ударным механизмом. Ударник удерживался рычагом, зафиксированным чекой с кольцом. Сборка из капсюля-воспламенителя, дистанционного шнура и детонатора вставлялась в корпус при подготовке к броску.

Для замены старых «бутылочек» предназначалась граната обр. 1933 г. системы М. Г. Дьяконова РГД-33, разработанная в рамках конкурса, объявленного в 1926 году. РГД-33 сохранила ряд черт «бутылочки»: рукоятка, содержащая ударный механизм и облегчающая метание, запал, вставляемый перед броском, сдвижная чека предохранителя, полуготовые осколки, съемный осколочный чехол, делающий гранату наступательно-оборонительной. Внутри цилиндрического жестяного корпуса РГД-33 между разрывным зарядом и корпусом уложена свернутая в 3–4 слоя металлическая лента с квадратной насечкой, дающая вместе с корпусом при взрыве до 2000 легких осколков. В оборонительном варианте на корпус надевался чехол с внешней насечкой, дававший около 200 тяжелых осколков. Имелось два варианта чехла – нормальный (250 г) и облегченный (125 г). Остроумной особенностью конструкции РГД-33 была необходимость резкого ее броска – тогда внешняя трубка рукоятки отходила от корпуса, потом поворачивалась боевой пружиной и ударник получал возможность наколоть капсюль запала.

РГД-33 была несколько легче гранаты обр. 1914/30 г., технологичнее в производстве и удобнее в обращении, но процесс ее взведения и заряжания оставался столь же мешкотным, что выявила Советско-финляндская война. В 1940 году прошли испытания легкие наступательные гранаты системы П. И. Гаврилова – И. Я. Будилова и системы Н. П. Белякова (возглавлявшего тогда ГСКБ-30 при заводе № 58 им. К. Е. Ворошилова). Последний образец приняли на вооружение под обозначением РГ-41.

Ударно-предохранительный механизм этой гранаты монтировался в откидной крышке корпуса. РПГ-41 оказалась легче и компактнее предшественниц, готовить ее к броску было проще, но все еще достаточно медленно: следовало открыть крышку, вставить запал, взвести ударник, закрыть крышку. Предохранительная чека выдергивалась перед броском за ременный язычок. Применялась РПГ-41 не столь широко, как РГД-33.

РГ-41 и модернизированная Ф-1 «поспели» к процессу перевооружения РККА 1939–1941 годов. Стоит отметить четкий выбор для ручных осколочных гранат типа дистанционного запала с ударниковым механизмом воспламенения.

Образцы военного времени

Великая Отечественная война заставила изменить систему гранатного вооружения. В частности, потребовались новые осколочные гранаты, отвечающие требованиям упрощения производства, уменьшения размеров и массы, ускорения и упрощения заряжания и броска, надежности срабатывания в любых условиях.

Уже в 1941 году Е. М. Вицени и А. А. Бедняков разработали более простой в производстве унифицированный запал к ручным гранатам УЗРГ, состоявший из ударного механизма с предохранительным рычагом и чекой с кольцом и собственно запала, включавшего капсюль-воспламенитель, замедлитель из малогазового состава и капсюль-детонатор. Под УЗРГ была создана граната РГ-42 и вновь модернизирована Ф-1. Единый запал намного упростил снабжение, обучение и обращение с «карманной артиллерией». Правда, теперь упавшая из рук граната с выдернутой чекой все же взрывалась, но в целом упрощение запала оправдало себя.

Наступательную РГ-42 создал в начале 1942 года конструктор С. Г. Коршунов в ГСКБ-30. Она имела простой цилиндрический жестяной корпус с трубкой для запала, в качестве осколочного элемента – свернутую в 3–4 слоя металлическую ленту, насеченную на квадратики. При взрыве лента образовывала легкие осколки и способствовала дроблению корпуса. По оси корпуса проходила трубка, служащая для установки запала УЗРГ и герметизации разрывного заряда. Главное достоинство РГ-42 – возможность массового производства в условиях войны, когда расход ручных гранат оказался даже больше ожидавшегося.

О значении, которое придавалось гранатному вооружению, можно судить по присуждению в 1942 году Сталинской премии сотрудникам «гранатного» КБ-30 М. И. Пузыреву, Н. П. Белякову, Е. М. Вицени, А. А. Беднякову.

За выпуск гранат отвечал Наркомат боеприпасов, за поставки в войска – Главное артиллерийское управление. Простота конструкции и сравнительно большие допуски позволяли изготовлять детали гранат на средних и мелких предприятиях местной и кооперативной промышленности, в железнодорожных и механических мастерских. На производство запалов также переводили гражданские заводы, например Владимирский граммофонный и Московский протезный. Снаряжение же гранат прессованным или литым тротилом осуществлялось на специализированных заводах 6-го Главного управления Наркомата боеприпасов.

Интересен отрывок из доклада первого секретаря МК и МГК ВКП(б) А. С. Щербакова (6 декабря 1941 года): «…В производстве ручных гранат Москва занимает особое место. План по гранатам в целом не выполнен… Тормозной завод и НАТИ не выполнили задания по гранате Ф-1… План по снаряжению гранат выполнен в ноябре: по РПГ-40 – на 22,3%, по РГД-33 – на 15,3%, по ГС-1 – на 30%... Кстати говоря, мы можем резко увеличить производство ручных гранат, особенно лимонок… Работа снаряжательных заводов в ноябре лимитировалась недостатком взрывчатки. Поэтому наряду с усилением завоза организовано производство взрывчатки на ряде московских химических заводов».

Наращивание выпуска ручных гранат лимитировалось и недостатком запалов. Это породило целый ряд предложений более простых образцов. В частности, уже в 1941 году московский инженер Чарушин (в документах упоминается также как Чашников) на заводе ЭМОС предложил конструкцию терочного запала. Запал Чарушина изготавливался из недефицитных материалов, обеспечивал замедление 3,8–4,6 с, использовался с гранатами Ф-1 военного производства, обычно снаряженными суррогатными взрывчатыми веществами.

Тактико-технические характеристики ручных осколочных гранат

Новые образцы ручных гранат появлялись на оборонных предприятиях, пытавшихся использовать имеющийся задел и материалы в условиях войны. Так, на заводе имени Калинина, уже выпускавшем РГД-33, на ее основе создали гранату, принятую на вооружение в 1943 году под обозначением РОГ-43 (был несколько улучшен ударный механизм, изменен оборонительный чехол).

В блокадном Ленинграде для снаряжения выпускавшихся там РГД-33 и Ф-1 использовали суррогатные взрывчатые вещества (включая аммиачно-селитреные), меняли материалы элементов корпуса. В филиале эвакуированного ЦКБ-22 НКБ разработали технологию изготовления ручных осколочных гранат из бракованных корпусов 50-мм минометных мин. Эти гранаты, также именовавшиеся Ф-1 (использовался тот же запал), производились на ленинградских предприятиях. Масса такой гранаты составляла 700–760 г, разрывного заряда – 54–58 г.

Гранаты как насущно необходимые боеприпасы вообще часто изготавливали «на месте». В Ленинграде за весь 1941 год выпустили 3 150 000 ручных гранат, в Одессе во время ее осады – около 250 тысяч. За пять последних месяцев обороны Севастополя в городе произвели свыше 500 тысяч ручных гранат. Причем там тоже прибегали к импровизациям – в РГД-33, например, заменили калиброванную проволоку отходами стального троса, лужение деталей – цинкованием, пайку – сваркой. Предприятия Закавказья за пять месяцев 1942 года подали войскам, оборонявшим Кавказ, 647 тысяч гранат.

За 1942–1945 годы отечественная промышленность в целом дала 137 924 000 противопехотных ручных гранат.

Большим разнообразием отличались гранаты, изготовлявшиеся партизанами.

Стоит отметить, что к суррогатам приходилось прибегать практически всем воюющим армиям. Так, в официальных германских наставлениях имелись рекомендации по изготовлению в войсках суррогатных ручных гранат с корпусами из дерева, гипса или бетона.

В любом бою необходимы

Уставы и наставления определяли ручные гранаты как «оружие для поражения противника непосредственно перед ударом в штыки, при отражении атаки, а также при борьбе в окопах, убежищах, ходах сообщения, населенных пунктах, лесах и горах». Еще по довоенным уставам в атаке последний бросок на окоп противника и завязывание рукопашного боя предвосхищало метание гранат с расстояния около 40 м, в обороне при подходе наступающих к окопу на 30 м или ближе бойцы должны были закидать их гранатами. Экипажи боевых машин обучали метать гранаты через верхние люки для поражения врага в мертвом пространстве. В ходе войны разнообразие приемов применения гранат росло.

Поражающие возможности осколочных гранат на открытом пространстве и тем более в лесу не стоит переоценивать – они зависят от слишком большого числа факторов да и точность гранатометания невысока. Общепризнан психологический, «подавляющий» эффект гранатных разрывов, заставляющий противника прервать огонь или движение, особенно при «залповом» метании. Картина меняется внутри зданий и фортификационных сооружений – в тесном замкнутом пространстве «работает» фугасное действие.

Хотя гранаты выдавались всем пехотинцам и они обязательно обучались гранатометанию, уже в начальный период Великой Отечественной войны многие командиры ставили вопрос о выделении в подразделениях специальных гранатометчиков. Полковник П. Радыгин, опираясь на опыт наступательных боев зимы-весны 1942 года, писал: «На группы гранатометчиков возлагается задача – первыми ворваться в траншею и образовать брешь, в которую могли бы хлынуть вслед за ними другие отделения. Бойцы-гранатометчики должны предварительно пройти специальное (6–8 часов) обучение гранатометному делу… Весьма существенно научить этих бойцов метать гранаты одновременно, всем вместе, залпом».

Внутри траншей гранатометчики, взаимодействуя с расчетами ручных пулеметов и автоматчиками, должны были «очищать» каждый следующий изгиб окопа, забрасывать гранатами блиндажи. Тем более что и противник выделял специальных солдат-«гренадеров», часто использовавших в ближнем бою одни лишь ручные гранаты. Ручная граната и штык нередко оказывались главным оружием ночных пехотных атак.

О масштабах применения «карманной артиллерии» можно судить по таким цифрам: в боях в Сталинграде с 12 июля по 19 ноября 1942 года советские войска, по данным ГАУ, израсходовали около 2,3 миллиона ручных гранат, в ходе Курской битвы с 5 июля по 23 августа 1943-го – почти 4 миллиона, в Берлинской операции 16 апреля – 9 мая 1945-го – около 3 миллионов. Гранаты имели при себе не только стрелки, но и пулеметчики, снайперы, танкисты, артиллеристы, водители, связисты, саперы, летчики.

Значение ручных гранат в боях в населенных пунктах было хорошо известно еще до войны. Его подтвердил опыт битвы под Москвой и особенно Сталинградского сражения, где генерал-лейтенант В. И. Чуйков наставлял солдат: «…автомат бери на шею, захвати 10–12 гранат – тогда время и внезапность будут на твоей стороне… Врывайся в дом вдвоем – ты да граната, оба будьте одеты легко – ты без вещевого мешка, граната без рубашки. Врывайся так: граната впереди, а ты за ней, проходи весь дом опять же с гранатой – граната впереди, а ты следом… На каждом шагу бойца подстерегает опасность. Не беда: в каждый угол комнаты гранату – и вперед! Очередь из автомата по остаткам потолка, мало – гранату и опять вперед! Другая комната – гранату! Поворот – еще гранату! Прочесывай автоматом! И не медли!».

Бойцы штурмовых групп набирали с собой побольше осколочных, противотанковых, дымовых гранат.

Бои на Кавказе и в Карпатах показали, что в горах граната часто оказывается единственным средством поражения укрывшегося врага. «Нам неоднократно приходилось наблюдать, – отмечал генерал-майор В. Клементьев, – как стрелковые подразделения, действуя в Карпатах и на хребте Малы Фатры, выбивали противника ручными гранатами с горных высот. Попытки противника отвоевать те же высоты успешно отражались гранатометчиками».

А. Лебединцев (осенью 1943 года – офицер штаба 48-го стрелкового полка) вспоминал о боях на Букринском плацдарме: «Наши роты засели в бывшей вражеской траншее. Немецкие позиции – на удалении броска гранаты. У противника рукоятки гранат длинные деревянные и они легко долетают до наших окопов под выкрики: «Рус – лови!». А вот отечественные гранаты добросить до врага очень трудно. Поэтому мы наращиваем рукоятки деревянными палками и делаем ответные «подарки».

Впрочем, и трофейные германские гранаты – в основном «колотушки» модели 23 на длинных ручках и «яйцевидные» модели 39 – красноармейцы тоже перекидали в немалом количестве.

Ручные гранаты применялись и для борьбы с танками, и для минирования местности – в качестве заградительных мин кругового поражения, для изготовления самодельных фугасов и мин-сюрпризов, для установки инженерных мин на неизвлекаемость.

Как и другие виды боеприпасов, ручные гранаты особенно эффективными оказывались при применении в комплексе.

Семен Федосеев
ВПК 10-2010