Мины-лягушки: Как из-под земли

Во многих странах мира разрабатывали десятки образцов выпрыгивающих мин – от самых простых до сложнейших, «интеллектуальных».

Период Второй мировой войны между окончанием боевых действий в Польше (начало октября 1939 года) и захватом Германией Дании и Норвегии (апрель 1940-го) обычно называют «странной», «сидячей» или «цветочной» войной, намекая на то, что в это время фактически никакой войны и не было. Для усиления впечатления в современной исторической публицистике рассказывают о дружелюбных отношениях между солдатами по разные стороны линии фронта. Вплоть до того, что в выходные дни они якобы играли в футбол на нейтральной полосе, а с самолетов на головы противника сыпались только листовки.

Усатые мины

В действительности война шла, и вовсе не цветочная. Например, 14 октября 1939 года немцы топят английский линкор «Ройял Оук» прямо на стоянке в Скапа Флоу. 13 декабря в морском бою у Ла-Платы гибнет немецкий крейсер «Адмирал граф Шпее». 28 марта 1940 года верховный совет союзников принимает решение о минировании норвежских территориальных вод. Не была благостно тихой и обстановка на сухопутном фронте. Французы заняли свои укрепления на линии Мажино, а немцы – на линии Зигфрида (Западный Вал). Затем французы атаковали и 13 сентября заняли несколько участков немецкой территории между Саарбрюккеном и Пфальцским лесом.

Во время этих боев французские разведчики заметили странную способность немцев в кромешной тьме определять местонахождение разведгрупп и с абсолютной точностью посылать туда осколочные снаряды. Да и пушки немцев были какие-то странные. Не было видно вспышек, не слышно звуков выстрелов, только щелчок, хлопок и разрыв. И всякий раз несколько французских солдат оказывались убиты или ранены шрапнелью.

Союзники не догадывались, что столкнулись с немецкой новинкой в области минного оружия – противопехотной выпрыгивающей шрапнельной миной кругового поражения Sprengmine 35 (S.Mi.35). Немцам и не требовалось выслеживать вражеских разведчиков и дожидаться, пока те попадут в зону артиллерийского огня. Это за них делали мины. Достаточно наступить на прячущиеся в траве усики взрывателя S.Mi.Z.35 или зацепиться ногой за тонкую проволоку, протянутую к взрывателю ANZ 29, ввинченному в мину, как через четыре с половиной секунды пороховой заряд подбрасывал мину метра на полтора вверх. Взрываясь, она разбрасывала вокруг себя пучок шрапнели и осколков своего корпуса. Металла в мине было около четырех с половиной килограммов, причем бOльшую часть веса составляли круглые шрапнельные пули, а их помещалось в мину около 365 штук. Как минимум половина солдат, оказавшихся на расстоянии 15–20 метров от мины в момент ее разрыва, либо получали ранения, либо погибали.

Смертоносные лягушки

Немецкая мина S.Mi.35 стала родоначальницей целой категории противопехотных мин, причем категории наиболее эффективной. Таких категорий, в общем-то, всего четыре – фугасные нажимные мины (поражающие силой взрыва), осколочные мины, осколочные выпрыгивающие и осколочные мины направленного действия.

Противопехотная фугасная мина нажимного действия убивает или ранит одного солдата. Осколочная мина, устанавливаемая на земле или на колышке, поражает нескольких солдат. Ее эффективность выше, однако половина осколков мины, находящейся на поверхности земли, бесполезно уходит в землю. Решение этой проблемы лежит, что называется, на виду – мину необходимо поднять над землей. Но тогда она теряет свое главное достоинство – незаметность.

Оптимальным решением стали выпрыгивающие осколочные мины, или, на солдатском жаргоне, «мины-лягушки». До момента срабатывания такая мина прячется в земле и ничем не выдает своего присутствия (исключая разве что усики нажимного взрывателя и натянутую проволоку натяжного взрывателя), а в нужный момент подпрыгивает и оказывается на наиболее выгодной для поражения высоте.

Собственно, сама идея выпрыгивающей мины родилась еще в период Первой мировой войны. Кайзеровская армия применяла так называемую S-mine.

Перед вами (слева) чертеж из немецкой инструкции тех времен. S-mine представляла собой металлическую банку (называемую снарядом), заполненную 500 граммами взрывчатки. Между стенками банки и взрывчаткой помещалась шрапнель, залитая цементным раствором. По центру банки проходила трубка, к верхней части которой привинчивался запал. На деревянном дне этой банки размещался неподвижный ударник. К нижней части трубки была присоединена длинная цепочка (около полутора метров), ее второй конец крепился на днище металлического цилиндра с глухим дном (так называемой мортирки). На дно мортирки укладывался мешочек с порохом. В мешочке кроме пороха помещался также электровоспламенитель, провода от которого выходили наружу.

Эти мины вкапывались в землю перед проволочными заграждениями, а провода от них протягивались в траншею. При приближении солдат противника минер замыкал концы проводов на гальваническую батарею и электровопламенитель поджигал пороховой заряд, который подбрасывал снаряд вверх. Как только снаряд поднимался на высоту, равную длине цепочки, цепочка тянула вниз трубку с запалом. Запал ударялся об ударник, происходил взрыв, и шрапнель разлеталась в стороны.

S-мины относились к категории так называемых заградительных мин. Эффективность их была относительно невелика – прежде всего из-за того, что из траншеи порой трудно определить – находятся ли солдаты противника в зоне поражения или нет. Кроме того, длинные провода (по 50 и более метров) трудно было закопать на достаточную глубину, чтобы их не повреждали разрывы вражеских снарядов или случайные пули; несовершенная изоляция проводов часто приводила к отказам, далеко не всегда пехотинцы располагали гальваническими батареями или другими источниками тока.

После окончания войны умы военных аналитиков, генералов и конструкторов оружия всецело занимали три новинки минувших сражений. Прежде всего, это самолеты, которым с легкой руки итальянского генерала Дуэ приписывали способность чуть ли ни в одиночку выигрывать будущие войны. Затем это танки, подсказавшие выход из позиционного тупика мировой войны. И наконец – химическое оружие, которому приписывали способность решить все проблемы уничтожения солдат противника.

О минах же забыли. Все, кроме немцев. Лишенные права по Версальскому договору иметь авиацию, танки и химическое оружие, немецкие генералы искали способы возродить военную мощь своей страны, не нарушая формально Версаля, жестко оговаривавшего даже количество пушек и пулеметов, которые дозволяется иметь поверженной империи. Одним из способов обхода ограничений оказались мины, которые союзники не догадались включить в мирный договор.

Вскоре после прихода Гитлера к власти начинаются активные разработки противопехотной мины, которая в 1935 году принимается на вооружение Вермахта под названием Sprengmine 35 (S.Mi.35). Это обозначение можно перевести как «Прыгающая мина обр. 1935 года».

Ее конструкция была основана на идее S-mine, но это был уже совершенно иной тип мины. Прежде всего, она не управлялась по проводам, и минеру не требовалось сидеть в траншее и высматривать приближающуюся пехоту противника. S.Mi.35 сама определяла наивыгоднейший момент своего срабатывания. Впрочем, вернее будет сказать, что момент взрыва такой мины определяет сама жертва, наступив на взрыватель нажимного действия или невольно выдернув боевую чеку взрывателя натяжного действия, зацепившись за проволоку.

Мина S.Mi.35 все шире и шире использовалась Вермахтом на Восточном фронте, особенно начиная с глубокой осени 1941 года, когда контрудары Красной армии становились все более ощутимыми, а численность личного состава немецких дивизий заметно уменьшалась.

Наши мины – самые большие в мире

Нельзя сказать, что в Советском Союзе не обращали внимания на высокие поражающие возможности выпрыгивающих мин. К началу войны Красная армия располагала выпрыгивающей миной ОЗМ-152. Однако это было очень тяжелое и громоздкое устройство весом более 50 килограммов и длиной около 62 сантиметров. Подрывалась эта мина с пульта управления электричеством. Возможно было установить мину и со взрывателем натяжного действия. Однако процесс установки мины занимал слишком много времени и требовал большого труда. При этом ОЗМ-152 не имела существенного превосходства в поражении целей по сравнению с компактной немецкой миной – мощность ее была чрезмерна. Трудно было ожидать столь плотного скопления солдат противника во время боя, чтобы ОЗМ-152 могла показать большую эффективность, нежели немецкая мина.

Во время войны в СССР была разработана универсальная вышибная камера УВК, которая навинчивалась на снаряд вместо его штатного взрывателя. Снаряд с УВК закапывался в землю носовой часть вниз. При подаче электроимпульса в камеру взрыв порохового заряда подбрасывал снаряд на высоту от 30 до 90 см, после чего снаряд взрывался.

В 1944 году немцы усовершенствовали свою мину и выпустили ее под обозначением S.Mi. 44. Новая модель отличалась от своей предшественницы универсальным взрывателем S.Mi. Z.44, который мог использоваться и как натяжной, и как нажимной. Кроме того, снаряд мины взрывался с помощью тросика, один конец которого крепился в стакане мины, а второй – за чеку второго взрывателя, размещенного в снаряде.

Коварные прыгуны

После окончания Второй мировой войны немецкая выпрыгивающая мина была по достоинству оценена во всех странах; появились ее многочисленные подражания. В СССР были приняты на вооружение мины ОЗМ-3, ОЗМ-4, несколько меньше по размеру и проще по конструкции. Они не содержали в себе шрапнели, а цель поражалась осколками массивного чугунного корпуса.

Несколько позднее, в 1972 году, появилась одна из наиболее сильных в этом классе мин – советская ОЗМ-72, которая имеет радиус поражения около 30 метров. Об этой мине стоит рассказать подробнее. Повторяя во многом конструкцию немецкой Sprengmine 35, эта мина во многом совершеннее. Шрапнель в ней размещается не между двумя цилиндрами, а снаружи по стенкам снаряда и удерживается на месте за счет того, что залита затвердевшей эпоксидной смолой. Для этой мины было разработано несколько взрывателей. Среди них МВЭ-72, отличительной особенностью которого является очень тонкая, незаметная зрительно натяжная проволока (в отличие от довольно толстой и заметной у предыдущей модели). Эту проволоку, длиной около 15 метров, не нужно развешивать на колышках – она просто разматывается на местности и ложится на травинки. Для того чтобы мина взорвалась, совсем не требуется натягивать эту проволочку. Она обрывается при приложении усилия всего около 300–400 г, то есть оборвать ее легче, чем обычную швейную нитку.

Но наиболее страшна мина ОЗМ-72 в составе взрывного устройства НВУ-П. Это устройство представляет собой электронный блок, закопанный в землю и снабженный сейсмическим датчиком цели, а проще говоря, несложным устройством, регистрирующим сотрясение грунта от шагов человека. Вокруг электронного блока в радиусе 15 метров в земле закопаны пять мин ОЗМ-72. При приближении человека блок определяет направление движения и расстояние до цели и в наивыгоднейший момент выдает команду на одну из мин на подрыв. Жертве спасения нет. Товарищ, бросившийся на помощь раненому, будет поражен следующей миной. То же самое произойдет, если пострадавший попытается уползти из зоны поражения. Следующая мина добьет его.

Что-то можно сделать лишь после того, как взорвется последняя, пятая мина. Но и это предусмотрено создателями НВУ-П. Вместо последней мины к устройству можно присоединить еще один комплект НВУ-П. После срабатывания последней мины одного комплекта в работу включится второй комплект, к которому тоже вместо пятой мины можно присоединить третий комплект, и так до бесконечности. На движение танков, автомобилей и другой техники прибор не реагирует.

Ползучий враг

Во многих странах мира разработаны десятки образцов выпрыгивающих мин: от простейших до «интеллектуальных», которые не только умеют отличать движение человека от движения животного или машины, но и способны отличать своего солдата от чужого и соответственно реагировать.

Более того, есть сведения о том, что разработаны ползающие мины, которые держат связь между собой, определяют непоражаемые места на минном поле и сами соответственно перемещаются в нужные точки. Любопытен тот факт, что подобные разработки ведутся в странах, явившихся инициаторами создания Оттавской Конвенции о запрещении противопехотных мин. Довод создателей прост – это не мины, это боеприпасы совершенно иного вида, и конвенция на них не распространяется.

 

Юрий Веремеев
Популярная механика 04-2005