«Не привил к себе любви и уважения расчёта...»

(Продолжение. Начало цикла в статье «Приручение пулемёта»)

Уже в начале 1928 года первую партию из 100 новых пулемётов конструкции Дегтярёва передали военным. Из них 60 отправили в округа для войсковых испытаний, остальные продолжили тестировать на полигоне Артиллерийского управления и курсах «Выстрел». По их итогам было высказано несколько замечаний, основным из которых было отсутствие в конструкции пламегасителя, который не давал ослеплять стрелка вспышками выстрелов в ночное время. Кроме того, уже в ходе дальнейшей эксплуатации пулемёта отказались от оребрения ствола, а также сократили ёмкость магазина с 49 до 47 патронов. Правда, качество пружин-улиток у дисков ещё долго продолжало оставаться одной из основных проблем ДП: опытные пулемётчики предпочитали не набивать полностью диски с изношенными пружинами. Недостатки нужно было исправлять.

Отзывы с фронта

На фоне своих зарубежных одноклассников, появившихся в 20–30-х годах: чешского ZB-26, финского «Лахти-Салоранта» M/26, японского Тип 11 и других, — ДП выглядел неплохо. Главным отличием был тип боепитания — тот самый устанавливаемый сверху диск. С одной стороны, он позволял обеспечить хорошую практическую скорострельность, превосходя по ёмкости коробчатые магазины, с другой — именно он на долгие годы стал одной из основных проблем ДП.

Дебютом нового пулемёта стал советско-китайский конфликт на КВЖД в 1929 году. С этого момента ДП как основное оружие стрелкового отделения принимал участие во всех больших и малых войнах СССР, включая гражданскую войну в Испании, конфликты на Хасане и Халхин-Голе. Чуть меньше известно про советские поставки китайскому правительству Чан Кайши, воевавшему с японцами: туда также ушло немало ручных пулемётов Дегтярёва.

В конфликтах 30-х годов «Дегтярёв» проявил себя вполне надёжным и соответствующим своему назначению оружием. Даже по итогам советско-финляндской войны в длинном списке претензий военных к своему оружию и снаряжению относительно ДП отмечалась разве что сложность ведения огня в глубоком снегу. Командир 122-й стрелковой дивизии полковник П.С. Шевченко писал: «В стрелковом отделении вместо ручного пулемёта Дегтярёва необходимо ввести два ППД». Командующий 7-й армией командарм 2-го ранга К.А. Мерецков был более многословен:

«Мы имели станковый пулемёт — старый «Максим» с водяным охлаждением, на катках. Мы имели лёгкий пулемёт. Из обоих в лесах стрелять трудно, потому что они тонут в снегу. Мы имели нашу винтовку и гранаты. А противник имел лёгкие автоматы и, по существу, в лесах наша пехота при движении вперёд дралась винтовкой против автомата.
Мы здесь предлагаем: помимо того, что должен быть пистолет-пулемёт, — а он обязательно нужен, — нужно иметь ручной пулемёт, но такой, из которого можно было бы стрелять с руки, прислонившись к дереву. И в будущей войне основным оружием будет не штык, а автоматическое оружие. Штык нужен для того, чтобы физически бойца развивать и развивать в нём смелость, а не для того, чтобы строить борьбу на штыке.
Нашей пехоте нужно автоматическое оружие — я имею в виду автоматическую винтовку, пистолет-пулемёт, облегчённый ручной пулемёт. Имеющийся лёгкий пулемёт сохранить и вместо «Максима» дать более лёгкий станковый пулемёт. Нужна хорошая ручная граната. Нам нужно больше тяжёлой артиллерии, скорострельные пушки и много снарядов. Тогда пехота будет хорошая. Я считаю, что более правильно будет так поставить вопрос о пехоте».

Впрочем, в условиях, когда глубина снежного покрова превышает высоту сошек, затруднительно вести огонь из любого пулемёта. Высшее руководство Красной армии это хорошо понимало, поэтому 22 июня 1941 года советские бойцы встретили с ДП-27.

К сожалению, в этот раз противник у «Дегтярёва» оказался значительно серьёзнее глубокого снега. Немецкое пехотное отделение имело в штате MG 34 — первый в мире принятый на вооружение универсальный (единый) пулемёт с ленточным питанием. Вдобавок вскоре после начала войны добавилось и негативных факторов по свою сторону линии фронта: упал уровень подготовки личного состава, упало качество производства, что обусловили эвакуация, нехватка материалов нужного качества, а также дети и женщины у станков вместо ушедших на фронт квалифицированных рабочих.

Наконец, из-за нехватки станковых пулемётов быстро нарастить до требуемых армией объёмов производство технологически сложных «Максимов» не представлялось возможным — и «Дегтярёву» зачастую пришлось выполнять огневые задачи станкового пулемёта, для чего он, мягко говоря, не был предназначен.

Как следствие, из действующей армии начали поступать претензии, относившиеся уже не только к неудобству стрельбы в глубоком снегу:

«Наиболее характерной задержкой является отказ автоматики в силу загрязнения газовой камеры, затвора и, в большинстве [случаев — прим. автора], магазина. Способ устранения — тщательная чистка; предупреждение — все меры предохранения от загрязнения».
«Механизм РПД [так часто называют ДП в документах времён Великой Отечественной — прим. автора] часто отказывает в работе, особенно в напряжённых боях, при малейшем попадании в механизм пыли, зимой снега, и сильном охлаждении. Слабая возвратная пружина. Магазин совершенно не удовлетворяет требованиям: отказывает в работе при засорении пылью, снегом, слаба пружина, неудобен при заряжании, тяжёл при носке».
«Очень часто диск отказывал в подаче патронов вследствие того, что сопротивление пружины слабое».
«Заменить магазин. Старая конструкция тяжёлая и капризная».
«Магазин к пулемёту тяжёлый для ношения, в полевых условиях при малейшем попадании песка отказывает в работе, часто ослабевает пружина, расшатывается подаватель».
«При ведении огня на большие дистанции не давал должного эффекта в силу слабой устойчивости при стрельбе. Редкий темп стрельбы позволял противнику быстрее нащупать его позицию и воздействовать своим огнём. Чаще всего ручной пулемёт применялся как автомат — оружие для ведения огня с коротких дистанций 200–400 метров, совместно с карабинами, винтовками и автоматами. Не привил к себе любви и уважения расчёта в силу слабой эффективности огня, непортативности, капризности и неудобств питания боеприпасами».
«Магазинное питание необходимо заменить ленточным, так как много времени уходит на набивку магазина, магазин часто отказывает в работе вследствие лёгкого загрязнения и лёгкой погнутости диска магазина… отказывает в стрельбе вследствие быстрой осадки возвратно-боевой пружины».
«Магазин в бою очень капризен и при малейшем засорении отказывает в работе».

Как видно из приведённых цитат, основная часть претензий относилась к дисковым магазинам ДП. Собственно, недостатки «блинов» — сложность в изготовлении и использовании, большой «мёртвый» вес в сравнении с коробчатыми магазинами, а тем более лентой, низкая надёжность — всё это вполне осознавали ещё до войны. Однако все попытки разработать для ручного пулемёта более удачный магазин неизменно упирались в «тяжёлое наследие царского режима», русский винтовочный патрон 7,62×54R с его геометрией и особенно закраиной.

Попытки исправить ситуацию

Попытки исправить ситуацию предпринимались фактически ещё до окончательного принятия ДП на вооружение. В том же ПКБ (Проектное конструкторское бюро), где работал над своим пулемётом Дегтярёв, в соседней комнате или даже за соседним столом корпел над чертежами С.Г. Симонов. В 1926 году его труд обрёл материальное воплощение в виде опытного пулемёта с газоотводной поршневой автоматикой и ленточным питанием. На следующий год Симонов доработал свой пулемёт под горизонтальный секторный магазин.

Сам Дегтярёв и его подчинённые разработали несколько вариантов модернизации ДП путём установки приёмника для ленты от «Максима». Сделать это получалось, обеспечить надёжную работу — нет. Впрочем, в ходе Великой Отечественной войны к матерчатым лентам «Максима» претензий было ничуть не меньше, чем к «блинам» ДП.

Чуть позже близкое знакомство с чехословацким ZB-26, ставшим впоследствии британским «Бреном», побудило советских конструкторов попытаться отработать вариант с патронным «рогом» сверху. При таком варианте расположения магазина сила тяжести уже помогала подаче, а не мешала ей. Наконец, ещё одним способом подачи, подсмотренным у затрофеенных на Халхин-Голе японских ручных пулемётов Тип 11 стало питание… из винтовочных обойм.

Разумеется, наиболее перспективным выглядело всё же ленточное питание. Именно под ленту был спроектирован пулемёт, который накануне войны казался одним из наиболее вероятных кандидатов на замену ДП — ручной пулемёт ГВГ (Горюнова-Воронкова-Горюнова). Но после 22 июня 1941 года многие работы пошли совсем не в том направлении, как планировалось. В итоге ГВГ не стал «ручным пулемётом образца 1941 года» — его доводка завершилась принятием на вооружение СГ-43, станкового пулемёта Горюнова.

Что же касается ручного пулемёта, то и во время войны, несмотря на все усилия конструкторов и военных, найти замену ДП так и не удалось. В итоге армия сначала получила модернизированный вариант ДП под обозначением ДПМ, в котором, в частности, была решена проблема с перегревом расположенной под стволом возвратно-боевой пружины. До войны это не создавало больших проблем: ДП не пытались использовать в роли станкового пулемёта, ведя длительный автоматический огонь. В ДПМ возвратно-боевую пружину перенесли назад, в специальную трубку над прикладом. «Дегтярёв» также получил новые более устойчивые сошки, новую пистолетную рукоятку и ряд других усовершенствований.

Лишь после окончания Великой Отечественной войны многолетние усилия конструкторов по приспособлению ДП к ленточному питанию наконец-то дали нужный результат. Доработанный ДПМ с приёмником ленты вместо магазина приняли на вооружение уже Советской армии как ротный пулемёт РП-46.

(Продолжение в статье «Большой размер для Страны Советов: начало»)

Андрей Уланов
WARSPOT.RU