С блином, но не комом

(Продолжение. Начало цикла в статье «Приручение пулемёта»)

С пулемётом системы Дегтярёва образца 1927 года красноармейцы приняли бой 22 июня 1941 года, с ним же они дошли до стен рейхстага. Пехотный вариант ДП всю войну оставался фактически единственным ручным пулемётом Красной армии, танковый ДТ получали все советские танки от Т-26 до опоздавшего на войну ИС-3. Меньше повезло авиационному ДА: из-за возросших скоростей самолётов даже в спаренном варианте он к началу войны устарел и был вытеснен более скорострельными образцами. А как знаменитый пулемёт появился на свет?

Соперники и прототипы

Однако даже у пехотного «Дегтярёва» конкурентов хватало и до, и после рождения. Первым в этот список можно занести датский пулемёт «Мадсен» — именно для его производства и строился новый оружейный завод в Коврове. Заключи царское правительство контракт с датчанами на год раньше, успей развернуть серийное производство — и неизвестно, как бы обернулось дело. По крайней мере, в налаженный при царе выпуск станковых «Максимов» тогда вмешиваться не рискнули.

Еще одним соперником был пулемёт Максима-Токарева (МТ). Во многом из-за поспешного запуска серийного производства у него обнаружился целый ряд недостатков, но МТ имел хорошие перспективы для дальнейшей доработки. К тому же при наличии станка пулемёт Максима-Токарева с его ленточным питанием мог частично занимать нишу «Максима».

Наконец, ещё одним серьёзным конкурентом будущего ДП стал так называемый ручной пулемёт системы Дрейзе. В 20-х годах, в период активного сотрудничества с Веймарской республикой, к специалистам Главного артиллерийского управления (ГАУ) РККА попали как ручные пулемёты с таким наименованием, так и установленные на лёгкий танк Räder-Raupen Kampfwagen m/28. Скорее всего, это был один из прототипов будущего MG 13, хотя без детального изучения сохранившегося в Туле одного из присланных в СССР экземпляров установить это уверенно не представляется возможным.

Зато можно точно сказать, что пулемёт Дрейзе не остался без пристального внимания командиров РККА. Их было закуплено 10 штук, что для молодой советской республики по меркам 1926 года означало достаточно серьёзные траты иностранной валюты — на «просто посмотреть» обычно закупали один-два образца. Покупка сразу 10 означала, что немецкие пулемёты вполне серьёзно рассматривались в качестве кандидатов на роль «ручника» в армии. Это предполагало не просто поверхностное знакомство, а прохождение цикла испытаний.

Но вернемся к началу списка. Как известно, карьера «Мадсена» в России и СССР так и не задалась. Приступить к его производству в Коврове не успели, и немалую роль здесь сыграл тот факт, что кроме производства «Мадсенов» заводу было поручено производство «автоматов» конструкции В.Г. Фёдорова. Для наблюдения за производством на завод прибыл сам разработчик, а с ним приехал В.А. Дегтярёв, ставший на новом заводе начальником опытной оружейной мастерской. На дворе стоял 1918 год. Фёдоров писал:

«Моё положение на заводе было не из приятных. Вместо наблюдающего за изготовлением ружей-пулемётов моей системы я обратился в искателя и добывателя всяких денежных средств для возможности хоть какого-либо существования завода; вполне естественно, что для всех хлопот в ГАУ, Чусоснабарме [Чрезвычайный уполномоченный Совета обороны по снабжению Красной армии — прим. редактора], а также в Управлении снабжения и других инстанциях заводу, за отсутствием директора, приходилось командировать меня».

Как несложно догадаться, Владимир Георгиевич был куда больше заинтересован в налаживании производства собственного «автомата», чем датского «ручника». Кроме того, в условиях гражданской войны и разрухи наладить на недостроенном заводе производство хоть чего-нибудь в любом случае было подвигом. В итоге завод — а фактически, небольшое опытное производство, работу которого хоть как-то удалось наладить, — занялся производством именно фёдоровских автоматов. Результат, как и следовало ждать, получился не самый обнадёживающий, но вряд ли качество и надёжность изготовленных в тех же условиях «Мадсенов» могло быть хоть немного лучше.

Однако и Федоров и Дегтярёв хорошо понимали, что даже успешный дебют «автомата» проблему ручного пулемёта вряд ли снимет. «Рождённая революцией» РККА в ручных пулемётах нуждалась ничуть не меньше, чем её предшественница, для нужд которой строился завод в Коврове. В какой-то момент из Москвы даже поступило предложение развернуть производство французских ручных пулемётов «Шоша», как наиболее простой и приспособленной к производству модели. К счастью красноармейцев, эта инициатива заглохла так же быстро, как и появилась.

Пулемёт таится в мелочах

Самые первые образцы ковровских ручных пулемётов создавались на основе все того же «автомата». Первым стал 6,5-мм ручной пулемёт конструкции Фёдорова-Дегтярёва, отличавшийся от прародителя системой водяного охлаждения ствола, позаимствованной у пулемёта Максима. Следующий вариант имел уже воздушное охлаждение, но выглядел не менее громоздко, поскольку в этот раз донором выступил британский пулемёт Льюиса. Система активного воздушного охлаждения этого пулемета не требовала воды, но на этом её преимущества заканчивались. Если первый образец с примкнутым магазином и залитой в кожух водой весил 7,72 кг, то для второго варианта с магазином указана масса 9,4 кг.

Наконец, в третьем варианте был использован более удачный образец: Дегтярёв и Фёдоров установили на автомат ствол с кожухом по типу датского «Мадсена». В этот раз по весу вместе со снаряженным магазином разработчикам удалось уложиться в 5,26 кг. Впрочем, эффективность охлаждения при более лёгком и простом кожухе явно вызывала опасения — поэтому разработчики предусмотрели возможность быстрой смены ствола.

В принципе, можно сказать, что уже этот вариант был вполне перспективной и рабочей конструкцией — сравнительно лёгкий и компактный (общая длина чуть больше метра), частично унифицированный по конструкции и деталям (включая магазинное питание) с автоматом. Можно сказать, что в таком виде РККА могла бы ещё в 20-х годах начать получать на вооружение стрелковый комплекс, аналогичный современной связке АК и РПК.

Впрочем, как и следовало ожидать, между «могла бы» и «получила» в условиях СССР 20-х оказалось чересчур много «если бы». Автомат Фёдорова при ряде достоинств был всё же достаточно сырой конструкцией; проблемы с качеством изготовления и сырьём никуда не делись, а квалификация «конечного потребителя» ещё больше усугубила их. К тому же использованный в оружии 6,5-мм патрон от японской винтовки «Арисака» тоже был, что называется, под вопросом: поставленные японцами запасы были собраны из гарнизонов в Корее и отличались сомнительной надежностью. Сохранение ради производившихся пока что едва ли не поштучно автоматов производства 6,5-мм патронов на Подольском заводе тоже выглядело сомнительной перспективной.

Однако, прежде чем окончательно уйти от 6,5-мм патрона, Дегтярёв и Фёдоров успели сделать ещё один важный шаг. На следующем образце созданного ими ручного пулемёта появился расположенный сверху дисковый магазин на 50 патронов. Но и этому образцу не было суждено попасть на вооружение.

К 1924 году окончательного решения по судьбе автомата Фёдорова и, соответственно, связанных с ним пулемётов командование РККА ещё не приняло. Но самим конструкторам уже стало ясно, что имеющиеся у них проекты надо как минимум подстраховать работами по ручному пулемёту под стандартный винтовочный 7,62-мм патрон. Впрочем, сказать это было куда проще, чем сделать: даже в ранних образцах автомата Фёдорова в магазине под куда более «лояльный» к автоматическому оружию японский патрон 6,5×50 мм, не имевший закраины, для обеспечения надёжной подачи верхние патроны приходилось смазывать вручную.

Перейдя к отечественному патрону с закраиной, Дегтярёв быстро выяснил, что создание надёжно работающего магазина для него — задача ещё более нетривиальная. Первые варианты будущего «ручника» имели секторные коробчатые магазины на 25 патронов, по существу, представлявшие собой адаптированный магазин от 6,5-мм пулемёта. Затем конструкторы попытались «перевернуть» оружие, развернув схему автоматики на 180° — это дало возможность установить магазин сверху. В этом варианте сила тяжести помогала подаче патронов, а не мешала ей.

Наконец в 1925 году появился образец того, что напоминало известный сейчас всему миру ДП. Новый пулемёт под 7,62-мм патрон имел автоматику газоотводной схемы, ствол воздушного охлаждения с оребрением, а питание производилось из установленного сверху дискового магазина на 49 патронов. Именно этот пулемёт в процессе дальнейшей доработки и превратился в «Дегтярёв-Пехотный» образца 1927 года:

«Докладываю: вчера в моём присутствии был испытан пулемёт Дрейзе под 3-линейные патроны. Испытания производились сравнительным путём: пулемёт Дрейзе сравнивался с нашим пулемётом Дегтярёва и облегчённым пулемётом Токарева-Максим. Сравнение дало следующие результаты: на первом месте, несомненно, наш пулемёт Дегтярёва, на втором — Дрейзе, и на третьем — Токарева-Максим. Пулемёт Дрейзе был нам интересен, когда мы не имели лёгких пулемётов своего производства. Теперь, очевидно, мы их обогнали, и наш пулемёт Дегтярёва во многом лучше Дрейзе. В связи с этим вопрос о введении на вооружение к нам Дрейзе, по-видимому, должен отпасть».

(Продолжение в статье «"Не привил к себе любви и уважения расчёта…"»)

Андрей Уланов
WARSPOT.RU