С винтовкой против танка

Если первые танки в ходе Первой мировой войны придумали англичане, то их противникам в Германии волей-неволей пришлось стать пионерами в нелегком деле создания противотанковых средств. Среди прочего, в тогда ещё кайзеровской армии озаботились вопросом противотанковой обороны пехоты. Выбранный метод был достаточно прост: раз обычные винтовки с пулеметами английское чудо-оружие не пробивают — значит, нужно взять винтовку побольше.

Первые ружья против первых танков

Воплощением идеи увеличить калибр стали пулемёт Tank und Flieger (TuF) Maschinengewehr и винтовка Tankgewehr, она же T-gewehr. Оба образца были спроектированы под новый патрон 13,25×92SR, созданный специалистами фирмы «Польте». Производство пулемёта, представлявшего собой увеличенный вариант штатного MG 08 — немецкого варианта «Максима», — немцы до капитуляции так и не успели толком развернуть, зато им довелось повоевать первыми в мире противотанковыми ружьями. Однозарядные варианты винтовки Маузера успели на фронт и, по некоторым данным, даже записали себе в актив подбитые танки.

Подытоживший капитуляцию Германии Версальский мирный договор, среди прочего, сильно урезал возможности немцев по созданию новых типов оружия. Впрочем, развивать линию тяжёлых пулемётов немцам не особо и хотелось — крупнокалиберный наследник «Максима» получился чересчур сложным и дорогим, а при весе более 130 килограммов вполне логичным выглядел вывод, что проще делать сразу пушку. Зато «танкгевер» пришёлся вполне ко двору — его ещё долго использовали в рейхсвере, а затем в вермахте для тренировки и различных опытов.

Другие участники Первой мировой также не оставили немецкий опыт без внимания. В США ещё в 1918 году по инициативе командующего экспедиционным корпусом в Европе генерала Джона Першинга начались работы над аналогом немецкого TuF — противотанковым и зенитным пулемётом. Патрон американцы, тоже не долго думая, сделали методом масштабирования на основе штатного винтовочного .30-06. Сравнив после капитуляции получившийся у них патрон с крупнокалиберным немецким, янки решили, что их образец лучше, и в общем оказались правы: патрон 12,7×99 мм, он же .50 BMG, сейчас является стандартным крупнокалиберным патроном НАТО и одним из самых распространённых на планете. Правда, как раз с «противотанковостью» у него не задалось, хотя полудюймовые пули, особенно их бронебойные варианты, вполне способны поражать лёгкую бронетехнику.

В СССР же в 1938 году изготовили свой вариант «танкгевера», но уже под советский крупнокалиберный патрон 12,7×108 мм. Первоначально это было сделано лишь для получения некоей точки отсчёта при тестировании новых образцов советских противотанковых ружей. Однако вскоре после начала Великой Отечественной «внезапно» выяснилось, что с ПТР на вооружении у Красной армии совсем не густо, и одной из временных мер и стал запуск в производство «советского танкгевера». В послевоенной литературе этот образец часто называют «противотанковым ружьём Шолохова», однако в известных официальных документах того периода такое обозначение отсутствует — как правило, его именуют «12,7-мм ПТР по типу Маузера».

Игры с геометрией

Но вернёмся в межвоенную Германию. Хотя немцы и проводили ряд экспериментов с оставшимися у них «танкгеверами», злить союзные комиссии по надзору за условиями соблюдения Версаля без совсем уж острой нужды им не хотелось. Поэтому работы над крупнокалиберными ПТР были перенесены на швейцарскую фирму «Золотурн», которую в 1929 году прикупил, надо понимать, совсем случайно, немецкий концерн «Рейнметалл». Внешние приличия были соблюдены — теперь запрещённое немцам оружие — и далеко не одни ПТР — разрабатывали, производили и продавали мирные швейцарцы, а не воинственные гунны.

Ещё одно перспективное направление зародилось на территории Веймарской республики поначалу даже без участия военных. Небольшая фирма Хальгер специализировалась на производстве охотничьих и спортивных винтовок и карабинов, а её главный инженер Герман Герлих был увлечён идеей создания оружия со сверхвысокой скоростью пули. Для охотников это и в самом деле сулило массу преимуществ: высокая скорость пули позволяла отбросить большую часть сложной математики дальнего выстрела — определение дистанции до цели (весьма сложная задача без дальномера), вычисление ветрового сноса и так далее. Кроме того, действие высокоскоростных пуль по живой цели, особенно при попадании в кость, сложно было охарактеризовать иначе как «чудовищное».

В 1929 году Герлих предложил свою новую винтовку под патрон .280 Halger, которую скромно именовал «самое быстрое и смертельное ружьё из когда-либо созданных».

Первоначально специалисты отнеслись к этим новостям с недоверием — уж больно фантастично эти сведения выглядели. Однако дальнейшие испытания подтвердили правоту немецкого конструктора, заодно раскрыв его ноу-хау — как оказалось, не такое уж новое. В традиционных системах часть газов обгоняет пулю — на современных видеосъёмках момента выстрела при замедленном воспроизведении это хорошо видно. Герлих же применил систему с коническими сужениями в стволе, позволявшую более эффективно использовать энергию пороховых газов. Впервые подобные пули, точнее, сочетание «пуля + конические участки ствола», были предложены в начале XX века немецким профессором Карлом Пуффом.

Герлих «творчески доработал» идею Пуффа, сумев получить рабочую конструкцию «конической» винтовки. Германские военные в тот момент особого интереса к его работам не высказали, но Герлих вряд ли сокрушался об этом — ещё с 1929 года его винтовки тестировались в Англии и США. Для серийных охотничьих винтовок была обещана скорость 3500 футов (1066 метров) в секунду, и действительно — на испытаниях в Англии в марте 1931 года средняя скорость была даже выше, а самые быстрые пули разогнались до 3812 футов (1162 метра) в секунду. По некоторым данным, на испытаниях в Абердине (США) была получена ещё большая скорость — до 4400 футов (1341 метр) в секунду. Встречается информация, что Герлих сумел получить на своей винтовке калибра 7 мм начальную скорость пули 1400 м/с, при этом считая возможным увеличить её до 1600 или даже до 1700 м/с.

Довольно быстро выяснилось, что сверхскоростные пули эффективны не только для развлечений. При этом броневые плиты вели себя «нетипично» — при скорости пули свыше 1150 м/с они не пробивались, а проламывались, словно стекло.

Герман Герлих умер в 1934 году — опять же, по некоторым сведениям, «не без посторонней помощи» — но к тому времени дело его зажило своей жизнью по обе стороны Атлантики. Например, для Франции в 1940 году датская компания Ларсен, с которой Герлих планировал сотрудничать для производства своих винтовок, предложила противотанковую пушку калибра 29/20 мм, которой планировалось заменить имеющиеся 25-мм противотанковые орудия.

Простые решения, не лучший результат

Впрочем, сначала экономные немцы попытались обойтись без конических стволов — уж больно дорогим удовольствием выходило производство из дефицитных оружейных сталей изделия с ресурсом в несколько сот выстрелов. Для нового противотанкового ружья специалистами концерна «Рейнметалл» был разработан патрон обычного для Германии калибра 7,92 мм, но с гильзой увеличенного объёма. Именно для него конструктор Б. Брауэр разработал новую модель противотанкового ружья, получившего название Panzerbüchse 1938 (Pz.В. 38).

Это была однозарядная винтовка с полуавтоматическим вертикальным клиновым затвором. Для уменьшения отдачи оружие оборудовалось противооткатным устройством в виде пружины, надетой на казённую часть ствола. Первые ружья снабжались барабанным контейнером на 36 патронов, но впоследствии его заменили на более практичные коробки-ускорители заряжания на 10 патронов, крепившиеся по обе стороны цевья.

При начальной скорости пули в 1200 м/с Pz.В. 38 на дистанции в 100 метров достигалось пробитие 30-мм брони. Этого вполне хватало для успешной борьбы с танками противопульного бронирования, а если повезёт, то и для поражения в борт более новых машин.

Стоит отметить, что немцы ещё до начала Второй мировой войны довольно скептически оценивали возможности крохотной пули не просто пробить броню, но и причинить машине или её экипажу серьёзные повреждения. Попыткой увеличить заброневое действие стало добавление в пулю капсулы со слезоточивым газом. Не бог весть что, но в гремящей коробке, в сочетании с парами топлива и пороховыми газами, этого могло и хватить.

Однако дебют нового ПТР в Польше оказался не совсем удачным. Хотя броню польских танков оно пробивало вполне успешно, из войск жаловались как на большую массу и размеры Pz.В. 38, так и на проблемы с надёжностью, особенно в условиях загрязнения. Брауэр был вынужден достаточно сильно переработать свой образец, упростив его, повысив надёжность, а заодно и уменьшив габариты. Новое ПТР получило наименование Pz.B. 39, и именно с ним немецкая пехота 22 июня 1941 года пересекла границу СССР.

Уже 7 июля того же года одно из Pz.B. 39 оказалось на советском испытательном полигоне под Москвой. Правда, патронов к трофею захватили всего семь штук, но для пробного отстрела хватило и этого. На дистанции в 50 метров ружьё пробило 30-мм броню, установленную под углом 30° от нормали, и 40-мм броню по нормали. Это значило, что на дистанции до 100 метров Pz.B. 39 опасно и для танков противоснарядного бронирования.

Как уже говорилось, в СССР до войны так и не смогли довести ни один из многочисленных опытных ПТР, поэтому одновременно с разработкой собственных конструкций было решено начать производство копии немецкого трофея. Однако, если само ружьё на заводе в Туле скопировать удалось, патроны воспроизвести не вышло. В оригинальных немецких патронах требуемая начальная скорость достигалась при давлении газов 2600–2800 кг/см², отечественным же для той же скорости требовалось более 3000 кг/см². Разумеется, такая перегрузка самым негативным образом сказалась как на надёжности ружья, так и на его живучести. По итогам испытаний в начале октября 1941 года в отчёте полигона записали следующий вывод:

«Полученная бронепробиваемость отечественных 7,92-мм патронов с металлокерамической пулей, даже в начале живучести ружья, полностью не решает задачу борьбы с лёгкими танками противника, лобовая броня которых имеет не менее 30 мм по толщине. После 100 выстрелов ружьё становится непригодным для стрельбы по броневым целям».

По итогам испытаний в ГАУ было принято решение закрыть тему, хотя есть данные, что часть изготовленных ПТР всё же использовалась при обороне Тулы.

Позднее в СССР был спроектирован и аналог пули Geschoss 318 с химической начинкой, но серийно её так и не производили. Вряд ли советское руководство боялось обвинений в химической войне — скорее, дело было в том, что и с обычными 14,5-мм патронами у производственников проблем более чем хватало.

(Начало. Продолжение в статье «Булл-пап для оккупанта»)

Андрей Уланов
WARSPOT.RU