Конструктор Калашников: дебют (часть 1)

Если спросить у иностранца, какие слова больше прочих ассоциируются у него с Россией, с высокой долей вероятности в самом коротком списке окажется «Калашников». Знаменитый автомат стал одним из символов не только СССР и Российской Федерации, но и всего XX века. Не обошла слава и его создателя Михаила Тимофеевича Калашникова. Однако, как это часто бывает, известность эта стала однобокой и порой, мягко говоря, необъективной. Попробуем разобраться с творчеством конструктора, ставшего заложником своего самого известного детища.

Несостоявшийся конструктор танков

Как правило, при упоминаниях о Михаиле Тимофеевиче в ход идёт лишь созданный им автомат. Даже пулемёт Калашникова в итоге оказался в тени своего предшественника — хотя для конструктора-оружейника создание удачного единого пулемёта под патрон с закраиной представляло гораздо более сложную задачу.

Ещё реже пишут о других работах Калашникова, которые не были приняты на вооружение. Понятно, что были эти образцы менее удачны — но, с другой стороны, именно нехватка информации о них зачастую порождает рассказы о безграмотном сержанте, который вдруг вынырнул из ниоткуда, размахивая чертежами «лучшего в мире автомата». На самом деле, путь Калашникова к победе в послевоенном «автоматном» конкурсе был долог и сложен, и до самого финала будущий АК не был однозначным лидером.

Однако начинать рассказ о конструкторском творчестве Калашникова стоит всё-таки с более раннего времени — с работы, имеющей отношение не к стрелковому оружию, а к танкам. Речь идёт о счётчике моторесурса двигателя, который тогда ещё даже не сержант, а простой танкист красноармеец Калашников спроектировал в 1940 году. Собственно, взлёт карьеры будущего конструктора мог начаться именно с него — за разработку счётчика механик-водитель Калашников получил именные часы от командующего Киевским округом генерала армии Г.К. Жукова и был командирован на завод №174 в Ленинград для помощи в налаживании производства счётчика. Повернись история иначе, возможно, мир так и не узнал бы конструктора стрелкового оружия Калашникова, но зато «от Африки до Арктики» были бы известны танки Т-74…

К счастью или нет, но конструктором танков Михаил Тимофеевич не стал. Счётчик Калашникова был выпущен небольшой опытной серией, а затем началась война, и о его производстве, как и об основной планировавшейся на заводе №174 продукции — новых танках Т-50 — пришлось забыть. Завод поехал в эвакуацию на восток, а танкист Калашников — на фронт. Вновь заняться конструированием Калашников решил уже в 1942 году, получив после ранения отпуск для восстановления.

Пистолет-пулемёт для танкистов?

Сама история создания как опытного пистолета-пулемёта, так и двух других образцов — карабина и ручного пулемёта — достаточно полно описана в целом ряде изданий и в воспоминаниях самого Михаила Тимофеевича. Более интересно взглянуть на сами образцы и то, как их оценивали в тот период, когда долечивавшийся после ранения танкист Калашников был, как иногда принято говорить, «никто и звать никак». Если выражаться более корректно, Михаил Тимофеевич был одним из множества изобретателей, сумевший, однако, не просто «родить идею», чем занималось в годы войны множество людей, но и довести её до воплощения в металле. При этом большинство авторов проектов не разменивались на мелочи вроде стрелкового оружия, предпочитая сразу чертить «планы разгрома Гитлера за две недели».

Итак, на Научно-исследовательский полигон стрелкового вооружения (НИПСВО) Главного артиллерийского управления Красной армии (ГАУ КА) Михаил Тимофеевич попал со своим пистолетом-пулемётом — уже вторым образцом, доработанным в мастерских эвакуированного в Алма-Ату Московского авиационного института. Работа со специалистами МАИ и на имеющемся у них оборудовании весьма благоприятно сказалась на результате, да и, вероятно, на дальнейшей судьбе Калашникова.

Образцы пистолетов-пулемётов на стрелковый полигон, с конструкторами или без них, поступали регулярно. Фактически весь 1942 год шла достаточно напряжённая работа по выбору нового пистолета-пулемёта в рамках объявленного ГАУ задания. Только в ходе конкурсных испытаний было опробовано несколько десятков образцов пистолетов-пулемётов разных конструкторов. Кроме «конкурсных» был ещё и «самотёк» из самых разных мест — от мастерских Карельского фронта до Сталинградского судоремонтного завода.

Однако многие из этих образцов, даже созданные в специализированных оружейных конструкторских бюро, отсеивались уже на предварительном опробовании, если демонстрировали явные проблемы с работой. Уже тот факт, что пистолет-пулемёт Калашникова прошёл этот этап и был допущен к полноценным испытаниям, сам по себе немало значит. Впрочем, даже этот образец Михаилу Тимофеевичу пришлось доводить на самом полигоне — в частности, пистолет-пулемёт получил новый ствол от ППШ, рукоятку перезаряжания, разобщитель и ещё ряд деталей.

Судя по данным в таблице, танкист Калашников сосредоточился в первую очередь на компактности своего пистолета-пулемёта. В тот момент это действительно была достаточно важная проблема. Имевшиеся на вооружении Красной армии образцы Дегтярёва и Шпагина с нескладным деревянным прикладом и массивным барабанным магазином для вооружения экипажей бронетехники были, мягко говоря, не лучшим выбором. В тесном заброневом пространстве ППШ было очень непросто разместить так, чтобы он был в случае необходимости под рукой, но при этом не служил постоянным источником синяков.

Срочное покидание машины с оружием тоже было непростым. Неудивительно, что с началом Великой Отечественной войны Главное автобронетанковое управление Красной армии (ГАБТУ КА) регулярно бомбардировало соседей, отвечавших за стрелковое вооружение, просьбами сделать что-то более лёгкое и компактное, иной раз прямо указывая: «по типу немецкого МП-40».

Особое внимание испытателей привлекла оригинальность конструкции пистолета-пулемёта Калашникова. Большинство образцов — как серийных, так и опытных — создавалось на схеме автоматики со свободным затвором, как наиболее простой и технологичной. Именно таким был самый первый образец конструкции Калашникова, сделанный в паровозном депо станции Матай под Алма-Атой, но приехавший на НИПСВО пистолет-пулемёт был построен уже на схеме полусвободного затвора. Причиной переделки стали испытания в Алма-Ате: массивный свободный затвор при высоком темпе стрельбы и относительно малой массе пистолета-пулемёта при автоматической стрельбе приводил к слишком большому рассеиванию.

Но и введение оригинальной и при этом достаточно сложной системы торможения затвора не сняло вопрос полностью — по кучности автоматической стрельбы образец конструкции Калашникова примерно вдвое уступил и ППШ, и победителю конкурса 1942 года пистолету-пулемёту Судаева. Возможно, этот параметр молодому конструктору и удалось бы улучшить путём правильного подбора компенсатора и иных мер, но главным препятствием для решения хотя бы о доработке проекта стала явная производственная сложность. Только для одной детали — спиральной трубки затвора — механической лаборатории НИПСВО потребовалось 12 станкочасов работы техника 7-го разряда, при этом полученная деталь требовала дополнительной отделки. В условиях массового производства военного времени это было бы просто недопустимо.

Запрограммированная неудача

Однако, если дорабатывать пистолет-пулемёт не стали, самого Калашникова ГАУ решило не выпускать из поля зрения — тем более что сам Михаил Тимофеевич сообщил о наличии у него проекта ещё и ручного пулемёта. Тема «ручника» для ГАУ в тот момент была ещё более актуальна, чем вопрос пистолета-пулемёта. Армии остро требовался новый ручной пулемёт, и начальство здраво решило, что в таких условиях даже разработки какого-то старшего сержанта будут совсем не лишними.

Калашникову снова пришлось вернуться в Среднеазиатский военный округ, но на этот раз уже с официальным заданием от ГАУ на создание ручного пулемёта собственной конструкции. Сам Михаил Тимофеевич об этой работе вспоминал довольно неохотно:

«На конкурс представлялись три отличающихся друг от друга пулемёта — В.А. Дегтярёва, С.Г. Симонова и мой. Они дошли до финальной части соревнований. Не буду рассказывать обо всех подробностях полигонных испытаний. Скажу лишь, что мой образец не выдержал экзамена. Комиссия сделала вывод: он не имеет преимуществ перед принятыми ранее на вооружение армии изделиями. Так и ручной пулемёт стал достоянием музея».

В оправдание молодого конструктора стоит заметить, что поставленная перед разработчиками задача оказалась для тех условий слишком сложной. Её не смогли решить и конструкторы со стажем и опытом, гораздо большим, чем у Калашникова — Дегтярёв, Симонов, Шпагин, Владимиров, будущий соперник Калашникова по «автоматному» конкурсу Булкин — этот ряд можно продолжать долго.

Основной причиной неудач стало «тяжёлое наследие царского режима» — винтовочный патрон, имевший гильзу с закраиной, вызывавшей из-за своей геометрии значительные трудности при подаче. Это в свою очередь снижало надёжность оружия в целом даже в обычных условиях, а при загрязнении, отсутствии смазки и т.д. практически в 100% случаев приводило к задержкам. На момент участия Калашникова в конкурсе более-менее был отработан только магазин на 10 патронов к винтовке СВТ, но для пулемёта этого явно было мало. Магазин на 20 патронов приемлемой надёжности был отработан только в 1944 году. Наличие закраины также приводило к тому, что из обычной ленты, даже металлической, патроны нельзя было подавать «на прошив» простым проталкиванием вперёд — требовалась двухступенчатая подача. Это также увеличивало сложность конструкции и её вес.

Не удивительно, что в итоге за годы войны нового ручного пулемёта под винтовочный патрон в СССР на вооружение так и не приняли. Тем не менее и вторая неудача не заставила Калашникова отказаться от выбранного пути — хотя, судя по воспоминаниям конструктора, попытки подтолкнуть его к такому решению были. Вскоре на полигоне снова появился образец конструкции Калашникова, теперь под новый «промежуточный» патрон образца 1943 года… но ещё не автомат.

(Начало. Продолжение в статье «Конструктор Калашников... (часть 2), (часть 3), (часть 4), (часть 5)»)

Андрей Уланов
WARSPOT